Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

В том числе – лететь через полстраны в трехдневную командировку (с возможностью продления, если обнаружится что-то архиважное).

Брагин сам отвез Леру Гаврикову в Пулково. И последние наставления давал уже за шлагбаумом, на подъезде к аэровокзалу.

– Постарайся найти как можно больше людей, которые пересекались с матерью Ерского, и выяснить причину ее самоубийства.

– Я все помню, Сергей Валентинович. Родственников тоже откопаю.

– Так. Теперь детский дом. Наверняка его там не забыли. Собирают материалы о выдающемся воспитаннике. Важно найти тех, кто был знаком с ним в то время. Детдомовские друзья-приятели. Какие-нибудь местные музыканты. Музыкальные школы прошерсти, училища. Не с кондачка же он начал на скрипке играть. И скрипку наверняка не сразу раздобыл, что-то этому предшествовало.

– Я поняла. Не волнуйтесь.

После того как Гаврикова скрылась в здании аэровокзала, помахав ему напоследок растопыренной пятерней, Брагин несколько минут простоял на аварийке. Он размышлял, правильно ли поступил, отправив в ключевые для следствия места желторотую девчонку. И не лучше было бы полететь туда самому, все разузнать, переговорить с людьми и вообще… Дотянуться до вещей, которые ни в какой официальный рапорт не втиснутся.

Не лучше.

При всем видимом объеме, задача перед Гавриковой стоит не запредельно трудная: собрать и систематизировать сведения. Даже выводов делать не нужно, они будут сделаны позже, уже здесь. И возможно, на их основе и возникнет какая-нибудь удобоваримая версия.

Из раздумий Сергея Валентиновича вывел телефонный звонок: звонила Катя.

– Буду на месте через двадцать минут. Ты уже освободился?

– Эм-м?

– Сережа? Все в порядке?

Только теперь он вспомнил. А вспомнив, покрылся испариной. Сегодня была одиннадцатая годовщина их свадьбы. Несколько раз – вприглядку, исподволь, они уже успели обсудить это: куда пойдут, как будут праздновать и имеет ли смысл заказать столик заранее или свободное местечко по обыкновению найдется? Имеет смысл, потому что заказывают столик они всегда, да и рестораны особо не меняются. Последние несколько лет это «Пряности и радости», симпатичное гинзовское заведеньице наискосок от «Ленфильма», на Малой Посадской. Выглядит всё так, что никто и не готовится особенно, – мы ведь не какие-нибудь сентиментальные дураки, да и возраст… Но для Кати это важно. Такой себе ритуальный жест, почти как пепел в шампанском. Вот она и напоминает ненавязчиво, а Брагин делает вид, что не слышит, – чтобы в самый последний момент все состоялось. И прошло на высшем уровне – и букет, и подарок, и тихий семейный разговор.

Не о ребенке.

Просто – вечер воспоминаний, преимущественно смешных и забавных; воспоминания нанизываются друг на друга, как бусины, не всегда равноценные. Стеклянные, деревянные, оловянные, о да! Часто одно и то же воспоминание (а за долгую совместную историю Брагина и Кати их накопилось множество) у каждого из супругов выглядит по-разному. Причем настолько по-разному, что тут же непроизвольно делится, как клетка. И обе вновь образовавшиеся клетки отдаляются друг от друга с приличной скоростью. И начинают жить отдельной жизнью.

Да это просто «Расёмон» какой-то, обычно смеется Катя, им обоим когда-то очень понравился этот старый японский фильм.