Ловушка для птиц - Виктория Платова (2018)

Подвижек не случилось, тут Брагин ошибся. Впервые за его многолетнюю практику железное правило не сработало. Спустя два дня после обнаружения трупа он знал о мертвой девушке не больше, чем в первые минуты их печального знакомства. Ни имени, ни фамилии, ни места жительства. Никто не разыскивал ее, никто не подавал заявлений в полицию. Безусловно, заявления были, но совсем на других людей. Девушек тоже искали, и Брагин с Пашей Однолетом тщательно отслеживали каждый такой случай.

Ничего общего с… Сандрой.

Имя для неизвестной из 191-го автобуса придумал Паша Однолет. Ему, видите ли, взбрело в голову, что девушка чем-то похожа на американскую актрису Сандру Баллок. Но не в фильме «Гравитация», где Баллок почти вплотную приблизилась к полтиннику, – что-то более раннее, романтическое. Возможно, снятое еще до рождения Паши, которому в прошлом месяце исполнилось двадцать три.

Мертвая Сандра была еще моложе.

– Не особо ошибусь, если скажу что жертве лет двадцать, – заявил судмедэксперт Пасхавер, ангел вскрытия, с которым Брагин отработал уже не одно дело.

Пасхавер рассеянно забарабанил пальцами по краю прозекторского стола, на котором лежал труп девушки. И Брагину впору было сделать то же самое: он всё не мог отделаться от мысли, что уже видел ее когда-то.

Точно не в кино.

– Максимум – двадцать один.

– А что-нибудь более существенное? У нас никаких зацепок. Вся надежда на тебя, Гарик, – воззвал к Пасхаверу следователь.

Это была чистая правда. Вместе с таинственным красным рюкзаком исчезло все то, что могло бы хоть как-то помочь в идентификации личности убитой: документы, телефон, ноутбук или планшет, кошелек, банковские карты, скидочные карты, записные книжки… Хотя никто сейчас не пользуется записными книжками, за исключением самого Игоря Самуиловича Пасхавера. Они у судмедэксперта особые: плотная нелинованная бумага, обложка из толстой кожи, неровно обрезанной по краям. В обложку вмонтированы специальное гнездо для карандаша и перехватывающая резинка с обязательной бусиной. Или двумя. «Звезда и смерть Индианы Джонса», – так называет свои блокноты Пасхавер, причем каждой из звезд и смертей присваивается свой порядковый номер. Меняющийся по мере заполнения страниц. Сейчас Игорь Самуилович пользует «Звезду и смерть Индианы Джонса – 21», Брагин опосредованно знаком с предыдущими двадцатью: заметки по поводу дел и тел (как правило – обстоятельные и не лишенные философичности); зарисовки трупов, особо впечатливших Пасхавера (надо же использовать карандаш по назначению) и короткое резюме под зарисовками.

И анекдоты.

Игорь Самуилович обожает анекдоты, но никогда толком не запоминает их. А при случае, в подходящей компании, ввернуть что-нибудь особенно разухабистое, соленое и перченое, бывает невтерпеж. Вот и приходится конспектировать все, достойное внимания. Ближний круг знает эту слабость Пасхавера и относится к ней с пониманием. И частенько (только для того, чтобы сделать судмедэксперту приятное) просит: Гарик, жги! Тогда-то Пасхавер и достает свой заветный блокнот. И ровным скучным голосом начинает зачитывать то самое – соленое и перченое, и по большей части – ненормативное. Комический эффект от такого чтения трудно переоценить. Но в общем и целом Игорь Самуилович похож на свой голос – он скучный и бесцветный человек. Что не отменяет профессиональных качеств, а Пасхавер – высочайшей пробы профессионал.

– Анекдот про мужика в хозяйственном магазине знаешь? – подмигнул судмедэксперт Брагину.

– Я тебя умоляю, Гарик! Давай по существу.

– Ну, хорошо.

Жестом фокусника Пасхавер откинул простынь, и Брагин впервые смог рассмотреть девушку так близко, детально: не защищенную одеждой, не отгородившуюся от мира капюшоном куртки. Первое, что приходит в голову, если выкатить за скобки прозекторский стол, – она красавица.