Сестры - Бернар Миньер (2020)

Ланг внимательно смотрел на него, видимо, спрашивая себя, куда клонит сыщик. Он уже приготовился сказать что-нибудь прочувствованное, но взял себя в руки и только молча поднял брови. Потом помассировал запястья, на которых эта девчонка слишком сильно затянула наручники, когда его гоняли то вверх, то вниз. А когда они вошли в кабинет, Сервас и вовсе приказал ей снять с него наручники. К одной из ножек письменного стола была прикреплена массивная цепь, которая сейчас лежала, свернувшись, на полу. Интересно, Сервас пользовался ею хоть раз? Ланг не знал, что только очень немногие из кабинетов экипированы цепью, а полицейский, что сидит сейчас перед ним, ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из его коллег пользовался этим средневековым инвентарем.

– Благодаря ее фотографиям, – ответил он.

– Фотографиям?

– Когда я познакомился с женой, она была фотографом.

Сыщик кивнул, чтобы подбодрить его.

– Расскажите, – сказал он спокойно, словно впереди у них была целая жизнь.

Ланг посмотрел в камеру, поскольку все наверняка записывалось – тут шутить не любят, – и повернулся к Сервасу.

– Она выставлялась в галерее Тулузы, – начал он. – Это было пять лет назад… Черно-белые фото. Я получил пригласительный билет. В большинстве случаев я на такие приглашения даже не смотрю, отправляю их вместе с конвертами прямиком в мусорную корзину. А тут, как знать, почему я открыл конверт… Вы верите в предопределения, капитан?

– Итак, вы открыли конверт, – сказал Сервас, не ответив на вопрос и подумав о другом конверте, который сейчас, наверное, путешествует где-то в недрах почтового трубопровода, неся в себе письмо, дожидавшееся его долгие годы. – Вы прочли приглашение и решили пойти. Что вас подтолкнуло?

– Фото на пригласительном билете.

Ланг посмотрел Сервасу прямо в глаза.

– Как я уже вам сказал, я вскрыл конверт машинально – должно быть, думал о чем-то другом – так, взглянул мельком. Имени художника я не знал. Собрался его выбросить, но тут взгляд мой упал на фотографию, маленький снимок, наверное, четыре на пять. И я сразу вздрогнул: у меня горло перехватило от ощущения, что передо мной что-то до боли родное и знакомое. Понимаете, это было как стрела, наконец попавшая в цель, как ракета с дистанционным управлением. Было в этой фотографии нечто такое, что поразило меня в самое сердце, и это послание было адресовано только мне. Мне одному… При том, что я ничего не знал о художнике. Предопределение, капитан…

– Вы не могли бы точнее описать это фото?

Сыщик говорил сухо и холодно, как и подобает настырному чиновнику, лишенному чувства времени. Неужели он не уловил волнения в голосе Ланга, не понял, что тот рассказывает о важнейших мгновениях своей жизни?