Источник счастья - Полина Дашкова (2006)

Главной тайной даосизма, не раскрытой до сих пор, был поиск эликсира, способного превращать одно вещество в другое, свинец в золото, смертного человека в бессмертного. Вот она, алхимия. Без неё не было бы ни химии, ни медицины. Гиппократ, Аристотель, Авиценна, Гален — все так или иначе пытались найти средство превратить старца в юношу.

Византийская царица Зоя в первом веке рекомендовала смешивать давленые финики с муравьиной кислотой, розовым маслом, шафраном, желчью кошки, семенем осла и какашками бабочек. Добавлять по вкусу мёд и принимать натощак каждое утро. Это и есть эликсир бессмертия. Но получить его невозможно. Бабочки не какают.

Царица Зоя не была великим учёным. Но вот Роджер Бэкон учёным был. Он пытался использовать для продления жизни ладан, жемчуг, змеиное мясо и дыхание невинных девушек. Любопытно, сколько девушек на него, монаха-францисканца, невинно надышало, если он умудрился прожить восемьдесят лет в тринадцатом веке, когда средняя продолжительность жизни в Европе была не более сорока? Даже такой умница, как Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, величайший врач, хирург и естествоиспытатель шестнадцатого века, известный под именем Парацельс, не избежал соблазна.

Парацельс был розенкрейцером, алхимиком, астрологом, при этом лечил сифилис и проказу, успешно занимался хирургией. «Мистерия арканума» Парацельса скорее метафизическое, чем медицинское понятие. Впрочем, в пятнадцатом веке одно от другого ещё не отделялось.

«Прима материя» по Парацельсу — вечная духовная субстанция, которая с появлением материального мира взяла на себя заботу по обновлению, омоложению всего живого. В определённом смысле это смыкается с теорией обновления клеток швейцарского биолога Пауля Ниханса.

В первой половине двадцатого века Ниханс в своей клинике занимался омолаживающей клеточной терапией, вводил людям вытяжки из эмбрионов овец. У него омолаживались Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Сомерсет Моэм, Томас Манн, Рокфеллер. Все они прожили долго, но ста лет не достиг никто. Сам Ниханс умер в восемьдесят девять.

Разница между Нихансом и Парацельсом в том, что Парацельс был гений, а Ниханс всего лишь ловкий предприниматель от медицины. Парацельс стремился познать духовную сущность живого, чтобы облегчать страдания больных, Ниханс считал, что умеет командовать клеткой, и на своей самоуверенности зарабатывал недурные деньги.

К началу двадцатого века омоложение стало чем-то вроде эпидемии, в том числе в России. Основатель русской геронтологии Илья Ильич Мечников выдвинул идею о том, что старость — результат самоотравления организма токсинами, скапливающимися в толстом кишечнике. Толстый кишечник по Мечникову — атавизм, и его лучше отрезать. Человек станет испражняться в десять раз чаще, легко, на лету, как птичка, но зато сохранит здоровье и молодость на долгие годы. Впрочем, ни сам Илья Ильич, ни кто-нибудь другой с его благословения никому такую операцию не провёл. Всё ограничилось полезной и вкусной мечниковской простоквашей.

Анархист Богданов уже при советской власти переливал кровь от молодых к старым. Профессор Богомолец в тридцатых пытался обновлять клетки соединительной ткани при помощи цитологических сывороток. Сталин внимательно следил за его исследованиями, ждал результатов. Но сам Богомолец взял и умер в семьдесят лет. Сталин, узнав о его смерти, сказал: «Надул, сволочь!»

Это то, что более или менее известно. А сколько всего осталось за кадром, исчезло в архивах, стёрлось в памяти? Теперь уж не найти. Да и стоит ли искать? Если бы чьи-то научные усилия в те годы увенчались успехом, то главным реальным результатом стал бы живой и вечно молодой вождь Иосиф Сталин. Вот было бы доказательство, с которым не поспоришь.