Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков (2017)

– Вот вы где, Петр Ильич! А я уж вас потерял! Ступай, Марфушка, – почти грозно сказал он. – Да распорядись, чтобы простыни были белые и накрахмаленные, а подушки пуховые, и взбиты были! Ступай же, ступай…

– Куда мне без вашего совета, Пантелей Ионович?! – хлопнув в ладоши, весело парировала женщина. – Коли бы не вы, я нашему гостю бревнышко под голову подложила, в поверх бы его дерюгой укрыла какой. Да хотя бы той, которую мы бродяжке-богомолице давеча давали, что в дворовой ночевала. Верно, Пантелей Ионович?

– Ступай! – зло бросил он. – Дерзкая ты, ой, дерзкая!

И вновь я смолчал, теряясь в догадках, какие у них отношения, но улыбку мою и взгляд Марфуша уловила. И, уловив, качнув платьем, пошла восвояси – исполнять ценные указания!

– А теперь трапезничать, Петр Ильич, трапезничать! – пропел камердинер Зыркин. – Потчевать вас буду!

И не ужин, и не обед, а ночная трапеза выходила на славу! Я проголодался и ел с удовольствием. Через полчаса, уже согревшись настойкой и утолив голод, я промокнул губы салфеткой и взглянул на управляющего.

Он глаз не сводил с меня во время трапезы! И отводил взгляд лишь тогда, когда сам себя ловил за этой слежкой. Хитрый он был, этот Зыркин!

– Пантелей Ионович, теперь скажите, как часто в последнее время виделся ваш хозяин с Кабаниным?

– Редко! – поспешно ответит тот, тоном давая понять, что ему, как хорошему слуге, известно многое. – Очень редко! Не любили они друг друга, что тут греха таить! Ну так об этом многие знали! Давно у них не заладилось, вот и общение нечастым было!

– Что же они не поделили?

– Павел Павлович человеком был благородным, дворянин из потомственных, на купцов смотрел свысока; а Кабанин – человек дела, а люди дела, как известно, на других людей, что живут за счет поместий, тоже смотрят с этаким презрением. Мол, какая вам цена без ваших угодий и титула? Одним словом, разные они были люди…

– Но что-то их связывало?

– Было что-то, – уклончиво кивнул дворецкий. – Но они это между собой держали: не выставляли напоказ.

Я понял, что дворецкий Сивцова, как он ни важничал, а знал об отношениях хозяина и Кабанина крайне мало. Если вообще чего-то знал. Но при этом, и точно, что-то скрывал. И вот это мне и надо было узнать! Но уже давно наступила ночь, и стоило отложить дознание на завтра. Я зевнул, и, едва уловив мою усталость, Пантелей Ионович живо встрепенулся:

– А может, почивать, Петр Ильич? Утро вечера мудренее. Уж и постель-то постелена. А завтра-таки и начнем думать. Тем более, как я понимаю, есть о чем поговорить? Что скажете?

– Скажу, что вы правы, – ответил я, еще раз коснувшись салфеткой губ и оставляя ее скомканной на столе. Разомлевший от доброй еды, встал. – Почивать, любезный Пантелей Ионович, почивать. Ведите меня!