Охота на Вепря - Дмитрий Агалаков (2017)

– Ох, жалко барышню! – искренне посетовал Степан, когда, спускаясь с крыльца, мы окунулись в февральский морозец. – Даже сердце болит, так жалко!

– Согласен, но повторю: с волками жить – по-волчьи выть, – нравоучительно заметил я. – Будем беспощадны к своим чувствам!

– С ней бы миловаться днями и ночами, без передыху! – уже у саней не унимался мой помощник.

– Я сразу понял, что у тебя на уме, – забираясь в сани, заметил я. – Вот коли выживем, навестишь красавицу. Возражать Алена Лукьяновна не станет, поверь мне!

Я шутил, но неумолимое чувство горечи, едва я начинал думать о Марфуше, терзало мое сердце, просто сводило с ума! Одно спасало: уверенность, что в ближайшие часы все встанет на свои места. Что ни один из негодяев не уйдет от возмездия. Пусть даже я погибну. Странно, но мне было совершенно не жалко своей жизни!..

Глава седьмая. Облава на волков

1

Сутки спустя, к вечеру, мы приближались к селу Брынцово под городком Жутовым Симбирской губернии. Наш отряд возглавлял становой пристав Лавр Сафронович Кречинский и есаул Карпенко. Помимо двух этих вояк, меня и Степана было еще трое симбирских сыскарей из наиболее боевых и опытных, пятеро полицейских урядников и шестеро казаков. Еще один казачий взвод ехал позади нас, специально поотстав. Казаки должны были окружить хутор и ловить любого, готового убежать, или уничтожить на месте. Нам же предстояло выкурить бандитов, численность которых мы точно не знали, с их утоптанного лежбища. Разумеется, из официальных чиновников почти никто не знал, что ниточки тянутся к купцу Кабанину, это могло бы внести сумятицу, вызвать лишние вопросы. С другой стороны, я прекрасно понимал, что Кабанин ни за что не вступится за своих бандитов, услугами которых он пользовался время от времени. И если их начнут бить, он бы предпочел похоронить их всех в одном месте: на этом вот Ветряном хуторе, с их семьями. Именно поэтому еще в начале похода я сказал Кречинскому: «Брать разбойников надо живыми! Главаря их тут нету. До него нам надобно дотянуться. Поверьте, Петербург заинтересован в этом». – «Да?» – многозначительно вопросил Кречинский. «Именно, – еще более многозначительно кивнул я. – Там его ищут», – я указал пальцем прямехонько на небо. «Ага», – протянул становой пристав. «Так-то, – кивнул я. – Поэтому стрелять желательно по рукам и ногам: распорядитесь о том, Лавр Сафронович».

Распоряжение отдано было, но только я сомневался в том, что оно окажется выполнено в точности. Кто захочет целиться в руку бандиту, который сам направляет на твою голову ствол револьвера? А поймать нужно было главаря: самого отчаянного и жестокого. Быка. Только он как раз и не дастся в руки за так. И все же надежда на улов была! Куда без нее?!

Мы решили войти в хутор ночью, когда самогон уже сделает свое дело: кого расслабит, а кого и свалит с ног. Я знал, что каждая минута промедления, возможно, является пыткой для Марфуши, но, во-первых, не я был командиром отряда, а во-вторых, того требовала стратегия. Господ Сивцовых не вернешь, здраво решил пристав Кречинский, а со смертью еще одной служанки не убудет в третьем сословии. Что до наказания выжившим, оно так или иначе окажется беспощадным: око за око, зуб за зуб.

Виселица, одним словом.

– Село стороной объедем, – предложил я. – А то увидят полицию – донесут. Уверен, у этой банды тут кругом глаза да уши!

– Согласен, – кивнул пристав.

– И в другом уверен, ваше превосходительство: после такого злодеяния они теперь месяц в тепле отсиживаться будут. Добычу пропивать и прогуливать. Всех и возьмем. Скопом. Если в руки дадутся. – Я покачал головой: – Грехи чересчур велики!

Кречинский утвердительно кивнул.