Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– А вы, должно быть, клерк мастера Шардлейка?

– Да. Джек Барак, – ответил тот.

– Грум покажет вам обоим ваши комнаты. А я присмотрю за тем, чтобы багаж ваших господ был доставлен в их комнаты.

Я кивнул своему помощнику. Он вместе с Фиверйиром последовал за конюхом, а прочие слуги повели коней. Дирик улыбнулся:

– Вам будет не хватать вашего амануензиса[28], мастер Шардлейк. Ну что ж, пора знакомиться с нашими хозяевами и их подопечным.

Я последовал за ним вверх по ступенькам, к ожидавшей нас четверке людей, успев заметить при этом, что возле задней стены огороженного сада пристроено стрельбище, земляной вал с расположенной в центре круглой мишенью из ткани. За валом виднелось скопление могильных камней.

Николас Хоббей оказался тонким и худым сорокалетним мужчиной. Густая седеющая шевелюра обрамляла его узкое и жесткое лицо. На нем был синий летний дублет тонкой шерсти, покрытый коротким халатом. Тепло пожав руку Дирика, он произнес чистым и мелодичным голосом:

– Винсент, рад снова видеть вас у себя дома!

– Взаимно, Николас.

Хоббей повернулся ко мне и официальным тоном произнес:

– Мастер Шардлейк, надеюсь, что наше гостеприимство устроит вас. И надеюсь также успокоить тревогу тех, кто послал вас сюда. – Взгляд небольших карих глаз оценивал меня. – А это моя жена, мистрис Абигайль.

Я поклонился женщине, которую Майкл Кафхилл назвал безумной. Она оказалась такой же высокой и узколицей, как и ее муж. Порошок свинцовых белил на ее щеках не мог спрятать морщины. На ней было серое шелковое платье с широкой юбкой, желтыми с пуфами рукавами и коротким, расшитым жемчугом капюшоном. Челка светлых волос на ее лбу уже седела. Поклонившись, я разогнулся и обнаружил на себе ее внимательный взгляд. Сделав быстрый реверанс, она повернулась к стоявшим возле нее юношам, глубоко и напряженно вздохнула и высоким голосом произнесла:

– Мой сын, Дэвид. И подопечный моего мужа, Хью Кертис.

Коренастому и широкому Дэвиду чуть-чуть не хватало до среднего роста. На нем был темно-коричневый дублет и белая рубашка с длинным кружевным воротником. Он был брюнетом и носил короткую стрижку. Черные волоски выбивались также из-под воротника его рубашки. Преподобный Бротон называл Дэвида уродливым ребенком, и, похоже, это некрасивое дитя превращалось в уродливого мужчину. Круглое лицо молодого человека с тяжелыми и крупными чертами и полными губами было чисто выбрито, оставляя темную тень на щеках. Как и мать, он обладал голубыми глазами навыкате – единственной чертой сходства с кем-то из родителей. Дэвид посмотрел на меня с явным пренебрежением.

– Мастер Шардлейк, – отрывисто проговорил он, протягивая руку… жаркую, влажную и, к моему удивлению, мозолистую.

Я повернулся к молодому человеку, ради которого мы проделали путь более чем в шесть десятков миль. Хью Кертис также был в темном дублете и белой рубашке, и волосы его тоже были коротко подстрижены. Я вспомнил рассказ мистрис Кафхилл о том, как у него обнаружили гниды и он со смехом гонялся по комнате за сестрой, и ощутил у себя на шее крест Эммы, куда я поместил его надежности ради на время нашего путешествия.

Хью представлял собой полный контраст Дэвиду: высокий, атлетически сложенный, широкоплечий и с узкой талией. Полные губы, длинный подбородок, крупный нос… Если не считать пары небольших коричневых родинок, его лицо можно было бы назвать весьма и весьма симпатичным, кабы не шрамы и оспины, оставленные болезнью на нижней части его щек. Шея юноши была изуродована в еще большей степени, а верхнюю часть лица Кертиса покрывал густой загар, еще более подчеркивавший белизну его шрамов. Глаза его, необычного чистого сине-зеленого цвета, странным образом смотрели на меня без выражения. Невзирая на его очевидное хорошее здоровье, я ощутил в этом юноше какую-то печаль.

Он взял мою руку, и ладонь его оказалась сухой, твердой и также мозолистой.