Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– Простите меня, сэр. За паром я ничего не видела, – принялась оправдываться пожилая женщина.

– Думаю, что все ты видела. Так что поберегись, мамаша! – проворчал Николас, а затем, повернувшись ко мне, проговорил уже ровным голосом: – Итак, брат Шардлейк, быть может, вы скажете нам, каким образом хотите приступить к делу? Как вы видите, с Хью можно поговорить прямо сейчас.

Однако я решил допросить молодого Кертиса после всех прочих, чтобы получить представление об этой странной семейке, о чем и сообщил хозяину:

– Я предполагал сперва выслушать вас, сэр. А потом Фальстоу и вашу жену.

Хоббей посмотрел на Дирика:

– Это приемлемо для вас?

Тот склонил голову:

– Вполне.

– Тогда я разрешу ребятам отправиться на соколиную охоту – они как раз спрашивали об этом. – Николас глубоко вздохнул. – Приступим. Мы можем воспользоваться моим кабинетом.

– Я хочу, чтобы Барак был со мной и делал заметки, – проговорил я.

– Я принес с собой бумагу и перо, мастер Хоббей, – бойко добавил мой помощник. – Если можно, предоставьте мне немного чернил.

– Клерки нам не нужны! – отрезал Винсент.

– Клерки всегда присутствуют при снятии показаний, разве не так? – Я невозмутимо посмотрел на него. – Ради точности ведения протокола.

– Ну, раз так, – вздохнул мой оппонент. – Пошли, Фиверйир, раз там будет Барак, то и ты должен присутствовать. Дополнительный ненужный расход для клиента мастера Шардлейка.

Богато украшенный и просторный кабинет Хоббея располагался на первом этаже. В нем находился широкий стол с многочисленными ящиками, на стене над ним было несколько полок, а дополняли обстановку прекрасные деревянные сундуки. Кресла были расставлены кружком перед окном. На стене висел портрет монахини-бенедиктинки: ее шею и лицо окружали накрахмаленные белые складки и черная вуаль.

– Предпоследняя аббатиса Вервелла, – кивнул на картину хозяин.

– Какое интересное лицо! – заметил я. – Внимательное и задумчивое…

– Вы тоже понимаете толк в живописи, мастер Шардлейк. – Лицо мастера Николаса расслабилось, и на нем появилась странная застенчивая улыбка.

– Надо начинать, сэр, – с некоторой резкостью проговорил Дирик. Взяв со стола пару чернильниц, он передал их Бараку и Фиверйиру.

Хоббей пригласил нас сесть и занял место у своего стола. На нем располагались большие песочные часы: в прекрасной нефритовой оправе находились прозрачные склянки, одна из которых была полна белого мелкого песка. Он повернул их, и песок тонкой струйкой полился вниз.

– Для начала, сэр, – начал я, – не могли бы вы рассказать о своем происхождении? Вчера вы упоминали о том, что жили в Германии?

Посмотрев на песочные часы, хозяин дома сложил на коленях свои узкие, холеные ладони:

– Мальчишкой я исполнял обязанности посыльного, связывавшего торговцев шерстью с немецкими торговцами в Стальном дворе. После этого я отправился в Германию, чтобы научиться профессии, а потом вернулся оттуда и со временем сделался членом компании торговцев тканями.

– Когда вы познакомились с Кертисами?

– Это случилось семь лет назад, – продолжил Хоббей тем же спокойным и ровным тоном. – Монастыри начали рассыпаться, как кегли, все добивались выгоды в Коронном суде. A я решил отойти от дел.

– Достаточно рано, не так ли? – Я не стал спрашивать его о долгах – время для этого еще не пришло.

– Я находился в деле с десяти лет, и оно мне надоело. Я узнал о том, что земли приорства выставлены на продажу, и приехал сюда. С Джоном Кертисом – да упокоит Господь его душу! – я познакомился в местной гостинице. Он хотел приобрести часть лесных угодий приорства. Я не мог позволить себе купить этот лес вместе с монастырем, поэтому мы договорились, что мастер Кертис возьмет более обширную часть. Оба мы торговали шерстяными тканями и легко подружились. А потом, как вам известно, Джон и его жена внезапно скончались.