Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– И вы ходатайствовали о предоставлении вам опеки над Хью и Эммой.

Николас развел руками:

– В этом нет никакой тайны. Я знал обоих детей. И поскольку унаследованные ими земли соединялись в единое целое с моими, с коммерческой точки зрения, было разумно, чтобы Хойленд и управлялся подобным образом. Я заплатил хорошую цену, и все положенные деньги до последнего пенни поступили на счет Хью и Эммы в Опекунском суде.

Я посмотрел на Дирика: тот медленно кивал. Я достаточно долго времени провел в адвокатском деле, и мне нетрудно было понять, что все это они отрепетировали вчера вечером.

– Итак, к опеке над детьми вас побудили коммерческие соображения? – уточнил я.

– Конечно, нет! – на мгновение рассердился Хоббей. – Мне было жаль этих сирот, оставшихся без единого родственника. Кто мог присмотреть за ними лучше, чем мы с Абигайлью? Я и моя жена всегда хотели иметь много детей, но после рождения Дэвида нам пришлось похоронить двоих. – На лицо его легла тень. – Кроме того, у Хью и Эммы не было других родственников, кроме древней тетки на севере, с которой хотел связаться викарий Джона и Рут. Однако сделать это оказалось невозможно, – добавил он с легкой издевкой, – поскольку она оказалась мертвой.

Я подумал, что именно таким тоном он отреагировал на протесты преподобного Бротона. И Абигайль кричала… нетрудно представить!

Я выдержал паузу, чтобы позволить Бараку дописать. Наконец скрип их с Фиверйиром перьев затих.

– Вернемся к Майклу Кафхиллу, – продолжил я, – он был у вас учителем и провел с детьми несколько лет. Тем не менее, переехав в Хэмпшир, вы уволили его. По какой причине?

Мастер Николас наклонился вперед и сложил руки клинышком:

– Начнем с того, сэр, что дети не были по-настоящему привязаны к Кафхиллу. После смерти родителей они замкнулись друг на друге. А всего через какой-то год умерла и Эмма. – Вздох его, казалось, был полон неподдельного чувства. – Ну, а когда мы переехали… Да, я отказался от услуг Майкла Кафхилла, так как Хью теперь остался один, и я опасался того, что влияние Майкла может сделаться нездоровым. Откровенно говоря, я опасался, что он может совратить мальчика. Самым непристойным образом, – добавил он неторопливо.

– Какими свидетельствами этого вы располагаете? – поинтересовался я.

– Не забудьте, брат Шардлейк, – вмешался Дирик, – что ответ мастера Хоббея может быть зачитан в суде, в присутствии матери Майкла Кафхилла.

– Я знаю это, – отозвался я, не отводя глаз от Хоббея. Оппоненту не следовало бы шантажировать меня подобным образом!

– Знаете ли, всякие взгляды и жесты… – начал объяснять Николас. – И однажды я видел, как он щупал задницу Хью.

– Понимаю. Кстати, о непристойности: Майкл рассказывал своей матери о том, что Дэвид сказал Эмме что-то неприличное, и поэтому Хью подрался с ним.

– Действительно, Хью однажды возмутили слова Дэвида. Мой сын… словом, он не всегда умеет сдерживать свой язык. Тогда у них случилась мальчишеская потасовка. Но теперь Дэвид и Хью – неразлучные друзья.

– Вы надеялись на то, что Дэвид может жениться на Эмме? В подобном случае Эмма передала бы принадлежащую ей часть угодий своему мужу.

– Конечно, мы учитывали такую возможность, но решать предстояло самим детям.

– Вы нашли другого учителя Хью и Дэвиду?

– До последнего года они сменяли друг друга. – Хоббей сухо улыбнулся. – Всем учителям приходилось быть хорошими стрелками. Хью уже тогда заразился этой страстью, и Дэвид последовал его примеру.

– Сменяли друг друга? И сколько же их было?

– Думаю, четверо.

– За пять лет? Это действительно очень много.

– Они не всегда оказывались компетентными: многие из учителей видят в преподавании временный этап, а не карьеру.

– Майкл Кафхилл не был таким.

– У него могли существовать для этого свои причины, – проговорил Дирик с ядом в голосе.