Камни вместо сердец - Кристофер Сэнсом (2015)

– Потом Филип ушел на море, стал служить на военных кораблях его величества. Для него это было делом чести, он чувствовал себя изменником, предавшим короля. С тех пор он не возвращался с моря. И я не сомневаюсь в том, что король учтет его честную службу даже в том случае, если история с письмом всплывет теперь заново.

Я поднял на нее глаза. Учитывая все, что было мне известно о характере короля, в подобном исходе нетрудно было усомниться.

– После смерти моего мужа Филип оставил управление поместьем в моих руках. Он словно бы все еще наказывает себя за утрату этого письма по прошествии почти двадцати лет. – Беатрис вновь взглянула на меня с печальной улыбкой. – Такова моя повесть, мастер Шардлейк. Итак, вы видите, что мой сын ничего не знал о пожаре и обо всех этих смертях.

Я сложил руки ладонями перед собой. Бесспорно, исчезновение письма именно в ночь пожара являлось, по меньшей мере, случайностью. Несомненно и то, что мистрис Уэст всецело верила истории, рассказанной ей сыном, a надменность и эгоцентризм позволяли ей думать, что и все остальные равным образом поверят его рассказу. Однако факт существования письма, да и самого друга, известен был лишь со слов Филипа. Я вспомнил встречу с ним в Портсмуте… Он показался мне человеком, измученным совестью, но в чем упрекала его совесть – в утраченном письме или в чем-то куда более мрачном? A если его друг и существовал на самом деле, кем мне следует считать его: гарантом алиби Уэста или его сообщником?

– А сын ваш когда-либо говорил о том, что сталось с этим его другом… с адвокатом? – спросил я. – Если он поддерживал Екатерину Арагонскую, то помогал проигрывавшей стороне.

Пожилая дама пожала плечами:

– Не знаю, что с ним было дальше. Надо думать, что он изменил своей партии, перешел на другую сторону после падения королевы Екатерины. Как и многие.

– Верно.

Женщина глубоко вздохнула:

– Как, по-вашему, если теперь рассказать эту историю, она поможет моему сыну?

Я посмотрел на нее:

– По правде говоря, мадам, я не могу ничего утверждать.

– Я попрошу у вас еще кое-что, – проговорила она. – Пожалуйста, не пересказывайте мастеру Батрессу ничего из того, что я только что открыла вам, еще какое-то время. Дайте Филипу… дайте моему сыну возможность оправдать себя в военном походе, в уже неизбежном сражении.

Я подумал, что если на время забыть про ее рассказ, особого вреда не случится. Кроме того, я получу время на продолжение собственного расследования.

– Очень хорошо. Обещаю пока молчать, – ответил я.

Теперь тон Беатрис полностью преобразился и сделался почти что умоляющим:

– Благодарю вас. Вы – вдумчивый человек, нейтрально настроенный. И, быть может…

– Что – быть может, мистрис Уэст?

– Быть может, найдется какой-то способ, какой-то приватный способ разрешить этот вопрос без публичного шельмования Филипа.

– А как вы это себе представляете?

– Не знаю. Если вы воспользуетесь собственным влиянием…

– Я подумаю об этом, – сказал я ровным тоном.

– Если вы захотите продолжить наш разговор, отправьте письмо в мой дом, Карлен-холл.

– Хорошо. A я буду находиться в Хойлендском приорстве, в восьми милях от Портсмута на Портсмутской дороге.

Посмотрев на нее, я подумал: при всей твоей тревоге и боязни за сына, у меня нет к тебе жалости. Когда придет этому время, я вырву из тебя историю увоза Эллен.

Беатрис же улыбнулась мне с отчаянием в глазах:

– Ну, конечно, мой сын может отдать свою жизнь за отечество задолго до начала расследования. Я думаю, что он предпочтет умереть с честью, чем остаться в живых и услышать эту историю. – Рот ее дрогнул, и в глазах вскипели слезы. – Предпочтет погибнуть за короля и оставить меня одну-одинешеньку в этом ужасном мире…

Глава 35