Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит (2016)

Том вернулся в гостиницу под вечер, в тот час, когда итальянцы и все прочие ее обитатели, приняв душ и переодевшись, уже оккупировали столики возле кафе и занялись разглядыванием прохожих, не пропуская ничего из того, что могло показаться занимательным. На Томе были лишь плавки, сандалии и вельветовая куртка Дикки. Свои слегка испачканные кровью брюки и куртку он нес под мышкой. Он шел неторопливой походкой, потому что страшно устал, хотя голову держал прямо – ради того, чтобы на пути к гостинице его видели сотни людей. Едва выбравшись из Сан-Ремо, он подкрепился в придорожном баре: выпил пять чашек кофе, не пожалев сахару, и три рюмки бренди. Теперь он играл роль ведущего здоровый образ жизни молодого человека, который проводит день на суше и на море, потому что ему нравится проводить время и там, и там, ведь он хороший пловец, не боится холода и плавает по вечерам даже в прохладную погоду. Он добрался до гостиницы, взял ключ, поднялся в свой номер и повалился на постель. Надо отдохнуть часок, подумал он, но засыпать нельзя, иначе проспишь долго. Он полежал немного и, когда его потянуло ко сну, поднялся и ополоснул лицо под краном. Потом смочил полотенце и снова лег, помахивая полотенцем, чтобы не дать себе заснуть.

Наконец он поднялся и начал замывать пятно крови на брючине. Он тер его мылом и пилкой для ногтей, а когда устал, оставил это занятие и принялся собирать чемодан. Он сложил вещи Дикки так, как тот обыкновенно их складывал, положив зубную пасту и щетку в левый кармашек. Потом снова взялся за брючину. На его куртке было столько пятен крови, что ее вряд ли удастся когда-нибудь надеть, придется от нее избавиться, но можно надеть куртку Дикки – она такого же бежевого цвета и почти такого же размера. Том сшил себе похожий костюм и у того же портного в Монджибелло, что и Дикки. Он положил костюм в чемодан. Потом спустился вниз и потребовал счет.

Служащий за конторкой спросил, где его приятель, и Том ответил, что собирается с ним встретиться на вокзале. Служащий любезно улыбался и пожелал Тому buon’ viaggio.[30]

В двух кварталах от гостиницы Том зашел в ресторанчик и заставил себя съесть тарелку куриного бульона с овощами – в надежде, что еда придаст ему сил. Он то и дело озирался, боясь увидеть лодочника. Главное, думал он, это сегодня же покинуть Сан-Ремо, взять такси, если нет поезда или автобуса, и уехать в другой город.

На вокзале Том узнал, что есть ночной поезд на юг, отходящий в десять двадцать четыре. Назавтра просыпаешься в Риме и пересаживаешься на поезд в Неаполь. Все показалось ему вдруг так легко и просто, что он самоуверенно подумал, что неплохо бы заехать на несколько дней в Париж.

– Spetta un momento,[31] – сказал он служащему, который уже начал оформлять ему билет.

Том прошелся вокруг чемодана, размышляя о Париже. Всего одна ночь. Провести там, скажем, два-три дня. Мардж можно ничего и не говорить. Но он тотчас отверг Париж. Там ему будет неспокойно. Ему не терпелось добраться до Монджибелло и покопаться в вещах Дикки.

В поезде аккуратно выглаженные белые простыни показались ему вершиной блаженства. Прежде чем погасить свет, он погладил их руками. А чистое серо-голубое одеяло, маленькая черная сетка над головой, в которую можно положить все что угодно… У Тома захватило дух, когда он подумал, сколько удовольствий можно себе позволить на деньги Дикки – совсем другие постели, столы, моря, пароходы, чемоданы, рубашки, годы свободы, годы наслаждения. Он выключил свет, уронил голову на подушку и почти тотчас заснул – счастливый, довольный и абсолютно уверенный в себе. Так он себя никогда в жизни не чувствовал.