Граница льдов - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2007)

— Слабина на руль до левого стандарта, правый двигатель назад одна треть, левый двигатель вперед две трети. Докладывай направление.

— Разворот со слабиной, сэр, — откликнулся Олер. — Направление один-семь-пять, один-семь-ноль…

— Держать один-шесть-пять.

Волна начала затягивать корабль в свои объятия. «Рамирес» поднялся, напрягся, накренился. Валленар ждал у машинного телеграфа, а корабль опасно кренился, судя по показателям креномера, почти на сорок градусов, пока волна наконец не достигла своей вершины. На мгновение Валленару представилась возможность обозреть южный океан на большое расстояние, до самого горизонта. Он сразу приставил к глазам бинокль и стал осматривать просторы бурного моря, пока эсминец снова не рухнул к подошве следующей волны. Зрелище было апокалипсическим: монументальные водные вершины и широкие долины, абсолютная беспорядочность хаоса. На некоторое время это зрелище лишило Валленара присутствия духа.

Судно опустилось, и он заставил себя успокоиться. Опять они всплыли, снова Валленар поднял к глазам бинокль. Он почувствовал в груди неожиданный трепет. Американцы были здесь. Темный силуэт в белом обрамлении пенного моря был больше и ближе, чем Валленар ожидал. Он держал бинокль наведенным, стараясь меньше мигать, пока судно опускалось, а потом стало медленно подниматься на следующую водяную гору. Когда оно оказалось на вершине и гребень перелился через ограждение левого борта, Валленар вновь увидел танкер.

— Левый двигатель назад одна треть. Руль к правому стандарту. Держать один-восемь-ноль. Сколько у нас горючего?

— Тридцать процентов.

Валленар повернулся к вахтенному инженеру:

— Взять балласт.

Заполнение опустевших танков морской водой снизит скорость хода на пол-узла, но добавит стабильности, которая им потребуется в будущем.

— Беру балласт, — доложил инженер с видимым облегчением.

Валленар обратился к старшине рулевых:

— Барометр?

— Двадцать девять ниже восьми. Падает.

Валленар вызвал на мостик офицера-тактика.

— Мы имеем визуальный контакт с американским судном, — сказал он, подавая офицеру бинокль.

Офицер приник к окулярам.

— Я вижу его, сэр, — сказал он через минуту.

Валленар повернулся к штурману:

— Его курс один-девять-ноль или около этого. Дайте мне направление для перехвата.

Приказ был исполнен, новый курс установлен. Все четко и правильно.

Валленар повернулся к офицеру-тактику:

— Доложите, когда мы окажемся в диапазоне дальности огня. Без моего приказа не стрелять.

— Есть, сэр, — ответил офицер, нарочито нейтральным тоном.

Эсминец начал менять курс, переждав ужасную волну. Под грохот воды нос погрузился в следующую низину. Палуба накренилась вправо. Передняя часть тяжелым и бесконтрольным движением пошла влево.

— Не могу держать один-девять-ноль.

— Используйте полный руль, держать курс.

Корабль выпрямился. Валленар заметил, что с запада приближается «тигровая волна».

— Слабина на руль до стандарта. Быстро!

Корабль начал замедляться, зависнув на громадной водяной горе. Когда волна разбилась, по палубе прокатились вихревые потоки. Словно сам мостик мчался по воде.

— Право руля, резко! Право, резко!

Судно пошло боком.

— Руль вне воды, сэр! — крикнул рулевой, почувствовав руками свободу рулевого колеса.

— Левый двигатель назад две трети. Правый полный вперед.

Оператор передал приказ по машинному телеграфу. Судно продолжало сползать вбок.

— Не реагирует…

Валленар почувствовал страх, не за себя, за неоконченную миссию, но вдруг ощутил, что корма осела на волну и гребные винты вгрызлись в воду.

Он медленно выдохнул, затем наклонился к переговорному устройству, словно ничего не произошло.

— Доложите о воздушных контактах.