Граница льдов - Линкольн Чайлд, Дуглас Престон (2007)

— Мистер Глинн, — возразила Бриттон. — Это самоубийство — вести такое крупное судно за границу льдов. Особенно в такую погоду.

— Есть тому причины, — ответил Глинн.

— Не поделитесь ли с нами? — спросил Ллойд. — Или будете по-прежнему держать нас в неведении? Может быть, мы могли бы принять согласованное решение.

Глинн посмотрел сначала на Ллойда, потом на Бриттон, затем на Хоуэлла.

— Справедливо, — согласился он. — У нас осталось всего два пути: повернуть и постараться убежать от эсминца или идти этим курсом и попытаться скрыться от него за границей льдов. Первый имеет вероятность неудачи, близкую к ста процентам. Второй — немного меньшую. Есть и дополнительное преимущество: эсминцу придется идти по морю с боковой волной.

— Что за граница льдов? — спросил Ллойд.

— Это там, где замерзающие воды вокруг Антарктиды встречаются с теплыми северными водами Атлантики и Тихого океана. Океанографы называют это антарктической конвергенцией. Там непроглядные туманы и, конечно, очень опасные льды.

— Вы предлагаете вести «Ролвааг» в тумане среди льдов? Звучит и впрямь самоубийственно.

— Сейчас нам нужно укрытие от эсминца на некоторое время, чтобы изменить курс. Мы можем сбежать только в темноте, в тумане, во льдах.

— Мы можем просто утонуть тоже.

— Вероятность наскочить на айсберг меньше, чем вероятность быть потопленными эсминцем.

— Что, если тумана не будет? — спросил Хоуэлл.

— Тогда у нас будет проблема.

Все замолчали. Потом Бриттон сказала:

— Мистер Хоуэлл, переходите на курс один-девять-ноль. Поворачивайте очень медленно.

После едва заметного колебания Хоуэлл негромко передал приказ рулевому. И пока говорил, не сводил взгляда с Глинна.

«Ролвааг»

14 часов

Макферлейн резко откинулся назад на неудобном пластиковом стуле, вздыхая и протирая глаза. Рейчел сидела рядом с ним, лущила арахис, роняя кожуру на металлический настил наблюдательного поста. Источником света был одинокий фонарь высоко под потолком.

— Неужели тебе никогда не надоедают эти проклятые орехи? — спросил Макферлейн.

Рейчел вроде бы удивилась.

— Нет.

Оба замолчали. Чувствуя признаки приближения головной боли и легкую тошноту, Макферлейн закрыл глаза. Как только он это сделал, стало казаться, что раскачивание судна существенно усилилось. Он слышал металлические скрипы, время от времени падали капли воды. Кроме этих звуков в грузовом танке, простершемся под ними, было тихо.

Макферлейн с трудом открыл глаза.

— Прогоним еще разок, — сказал он.

— Мы просматривали уже пять раз, — возразила Рейчел.

Когда Макферлейн не ответил, она недовольно фыркнула и наклонилась вперед к пульту дистанционного управления. Из трех камер наблюдения, установленных в грузовом танке, взрыв пережила только одна. Макферлейн наблюдал, как Рейчел прогоняла ленту вперед на большой скорости. Когда до момента взрыва осталась минута, она замедлила скорость просмотра до нормальной. Они всматривались молча. Ничего нового. Гарса был прав: никто к камню не прикасался. Никто даже не был вблизи его.

Выругавшись, Макферлейн снова откинулся на стуле, глянул вдоль мостков, словно пытаясь найти ответ на стенах танка. Затем медленно опустил взгляд вниз на сорок футов к вершине метеорита. Взрыв произошел сбоку, уничтожил большинство осветительных ламп, повредил системы связи по всему кораблю, но мостки и наблюдательный пост в верхней части танка остались целыми. Крепления выглядят в основном нетронутыми, хотя ясно, что некоторые распорки выбиты. Расплавленная сталь расплескалась по стенам танка пенными полосами, некоторые из массивных дубовых балок обуглились. Здесь и там можно было заметить пятна крови и красной субстанции, пропущенные уборочными командами. Сам метеорит выглядел совершенно не изменившимся.

«В чем тут секрет? — думал Макферлейн. — Что мы упускаем?»