Первородный грех - Филлис Джеймс (2005)

Помню, я тогда еще подумала, как странно, что она нашла нужным мне об этом сказать. В конце концов, никто не собирался подозревать Эсме в том, что она удушила Жерара этой змеей, или как там еще он умер. Ох да, еще я припоминаю, она меня спросила, не думаю ли я, что теперь, когда Жерар умер, компаньоны могут передумать насчет «Смерти на Райском острове»? Она всегда считала, что он — главный виновник отказа. Но я ее не очень обнадежила. Я сказала, что это решение скорее всего было принято Книжной комиссией и в любом случае компаньоны не захотят пойти против желания Жерара теперь, когда его нет. Затем я сказала ей, что предполагаю, что «Герн и Иллингуорт» могут заинтересоваться романом, и попросила у нее рукопись. И тут она тоже повела себя странно. Сказала, что не может вспомнить, куда ее положила. Попыталась ее поискать и не смогла найти. Потом сказала, что так расстроена, что не может даже думать о «Райском острове» так скоро после смерти Жерара. Это прозвучало не очень-то правдиво. В конце концов, она же сама меня спросила пару минут назад, не думаю ли я, что компаньоны изменят свое решение и примут роман. Я думаю, рукописи у нее не было. Либо так, либо она не хотела мне ее давать. Очень скоро я ушла. Я и была-то здесь всего-навсего минут десять.

— И вы с ней с тех пор не разговаривали?

— Нет, ни разу. Это тоже удивительно, если подумать. Ведь Жерар Этьенн был все-таки ее издателем. Я бы ожидала, что она явится в агентство, хотя бы только для того, чтобы посплетничать. Обычно от нее отделаться было невозможно.

— Как давно вы стали ее литагентом? Вы хорошо ее знаете?

— Не больше двух лет назад. Но даже за этот короткий период я смогла довольно хорошо ее узнать. Она сама об этом позаботилась. Я ее фактически получила в наследство. Ее прежним литагентом была Марджори Рэмптон. Мардж работала с ней с самой первой ее книги. А это было тридцать лет назад. Они и в самом деле были очень близки. Очень часто возникает тесная дружба между литагентом и автором: невозможно ведь стараться для кого-то изо всех сил, если между тобой и клиентом не устанавливаются хорошие отношения и ты не уважаешь их работу. Но у Мардж и Эсме все это было гораздо глубже. Не поймите меня неправильно — я говорю о дружбе. Я ни на что такое не намекаю… то есть на какие-то сексуальные отношения. Мне кажется, у них было очень много общего: обе овдовели, обе бездетные. Они обычно ездили отдыхать вместе, и я думаю, Эсме попросила Мардж быть ее литературным душеприказчиком. Занудная будет кому-то работка, если только она завещание не изменила. Мардж уехала в Австралию, к своим племянницам, как только продала мне агентство, и так там и живет, насколько я знаю.

— Расскажите нам об Эсме Карлинг, — попросил Дэлглиш. — Что она была за человек?

— Ох, Боже мой, это ужасно. То есть я хочу сказать — что же я могу вам рассказать? Это будет так… нелояльно, мне кажется, просто неприлично — критиковать ее теперь, когда она умерла, но я не могу делать вид, что она была легким человеком. Она была из тех клиентов, которые вечно звонят по телефону или приходят в агентство. Все им всегда не так. Они всегда считают, что ты могла бы сделать больше, выжать из издателя аванс покрупнее, продать права на съемку фильма, выбить для них телесериал. Думаю, она жалела, что потеряла Мардж, и полагала, что я не уделяю ей того внимания, которого ее гений заслуживает, только на самом-то деле я тратила на нее гораздо больше времени, чем это было оправдано. Видите ли, у меня ведь есть и другие клиенты, и большинство из них к тому же в сто раз более выгодные.

— Она доставляла вам больше хлопот, чем заслуживала? — спросила Кейт.

Миссис Питт-Каули обратила на нее раздумчивый взгляд, а затем небрежно отвела глаза: