Первородный грех - Филлис Джеймс (2005)

— Никто вас не винит, Блэки — раздраженно откликнулась Клаудиа. — Разумеется, вы правильно сделали, не разрешив этой женщине пройти.

Дэлглиш продолжал так, будто его не прерывали:

— Отсюда она отправилась прямо на Ливерпуль-стрит, чтобы попасть в Кембридж, на встречу с читателями, где обнаружила, что кто-то из издательства послал в магазин факс об отмене встречи. Возможно ли, чтобы после этого она спокойно вернулась домой и не стала ничего предпринимать? Вы все ее знали. Не правдоподобнее ли, что она могла направиться сюда, чтобы лично поговорить с мистером Этьенном и высказать ему свои претензии, причем явиться в такое время, когда он скорее всего будет один, не охраняемый своим секретарем? Представляется, что абсолютно все знали, что он поздно задерживается по четвергам.

— Но вы же наверняка проверили, спросили ее, где она была в тот вечер? — сказал Де Уитт. — Если вы всерьез подозреваете, что Жерар был убит, Эсме Карлинг должна быть в числе подозреваемых.

— Да, мы проверили. Она представила весьма убедительное алиби — девочку, которая заявила, что весь вечер провела с миссис Карлинг в ее квартире, с шести тридцати до полуночи. Имя девочки — Дэйзи, и теперь она рассказала нам все, что знает. Миссис Карлинг убедила девочку предоставить ей алиби на тот вечер и призналась ей, что заходила в Инносент-Хаус.

— И вы теперь снизошли до того, чтобы рассказать нам об этом? — спросила Клаудиа. — Ну что ж, это многое меняет, коммандер. Настало время сообщить нам что-нибудь позитивное. Жерар — мой брат. С самого начала вы высказывали предположение, что его смерть наступила не в результате несчастного случая, но до сих пор вы даже не приблизились к объяснению того, как и почему он умер.

— Не будьте наивной, Клаудиа, — тихо сказал Де Уитт. — Коммандер сообщает нам факты вовсе не из сочувствия к вашим сестринским чувствам. Он рассказывает нам о том, что девочка Дэйзи поведала им все, что знает, с тем чтобы никто из нас не вздумал выследить ее, подкупить, заставить дать ложные показания или так или иначе принудить к молчанию.

То, что подразумевалось под этими словами, было совершенно ясно и так ужасно, что Кейт почти ожидала, что вот-вот раздастся хор возмущенно протестующих голосов. Но этого не случилось. Клаудиа вспыхнула и, казалось, готова была резко возразить что-то, но передумала. Остальные компаньоны замерли в молчании, явно избегая встречаться друг с другом глазами. Слова Де Уитта словно бы открыли столь нежелательные и ужасающие возможности догадок и домыслов, что лучше всего было оставить это поле неисследованным.

Донтси спросил, чуть слишком тщательно сдержанным тоном:

— Значит, имеется один подозреваемый, о котором известно, что он находился здесь и к тому же в соответствующее время. Если ей нечего было скрывать, почему она об этом не сказала?

— И очень странно, если подумать, — добавил Де Уитт, — что она с тех пор так и хранила молчание. Не думаю, что вы могли бы ожидать от нее письма с соболезнованиями, Клаудиа, но хотя бы слова, может быть, даже еще одну попытку уговорить нас принять роман.

— А может быть, она посчитала, что будет тактичнее немного подождать? — предположила Франсес. — Это выглядело бы совершенно бесчувственно, если бы она стала одолевать нас требованиями так скоро после смерти Жерара.

— Это было бы самое неподходящее время, чтобы уговаривать нас изменить свое решение, — снова добавил Де Уитт.

— Мы не стали бы менять свое решение, — резко заметила Клаудиа. — Жерар был совершенно прав… это плохая книга. Она только повредила бы нашей репутации, да и ее собственной, кстати говоря.

— Но мы могли бы сообщить ей об отказе, проявив больше доброты, повидавшись с ней, объяснив… — сказала Франсес.

На нее набросилась Клаудиа: