Убить Отца - Сандроне Дациери (2019)

Но шепот впивался в кровь, подавляя волю. Данте медленно опустил глаза к пролегшей между двумя фонарями полосе тьмы, откуда доносился голос. К стене больницы прислонился человек. Руки его были расслабленно опущены. В темноте мерцали почти белые, словно пустые, глазницы. Эти глаза Данте видел всего однажды, но так и не смог забыть.

Мужчина велел ему спуститься. Сказал, что он глупая Скотина и должен понести наказание.

Это был Отец.

6

В палате Коломбы мужчина в халате сделал еще шаг к койке, проклиная себя за то, что собирается сотворить. Не то чтобы его мучила совесть, просто он думал, что дни крови и риска для него давно остались позади. Но Немцу не отказывал никто – особенно когда тот глядел на тебя оценивающе, будто собираясь перерезать тебе глотку. Он совершил огромную ошибку. Надо было отключить телефон сразу же, как из трубки донесся незабываемый голос из далекого прошлого.

Но откуда ему было знать, что Немец до сих пор не покончил с их старыми делишками? По правде говоря, он не сомневался, что тот давно сыграл в ящик. Однако вопреки седине и морщинистой шее, это был все тот же опасный сукин сын. Самый опасный из всех.

Немец… Человек в халате раз за разом мысленно повторял это слово, пытаясь еще немного потянуть время. Настоящего имени Немца он никогда не знал. «Никаких имен. Никаких записок. Никакой болтовни». Эти правила Немец установил еще в их золотые денечки, хотя к самому нему они не применялись. Уж он-то всегда знал все и обо всех.

Мужчина вытер взмокший лоб рукавом. Он уже в который раз подумывал послать все к чертям и уйти. Но даже если ему удастся сбежать и на какое-то время сбросить Немца с хвоста, он знал, что ждет его потом: голод. Ни тебе ежемесячного чека, ни прикрытой задницы. Он столько лет плевал в потолок, что снова искать работу ему не улыбалось. Совсем не улыбалось. Лучше уж по-быстрому выполнить приказ Немца и вернуться к легкой жизни.

Человек в халате сделал еще один шаг к Коломбе. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он отлично ее видел: девушка дышала тихо, но с присвистом, как будто у нее заложен нос.

«Интересно, чем она ухитрилась так насолить Немцу», – подумал он. Самого Немца он об этом не спросил. Не спросил даже о том, почему она должна умереть.

Резиновые перчатки притупляли чувствительность, и мужчине пришлось изрядно покопаться в кармане, прежде чем он нащупал шприц. Пятисантиметровый шприц заканчивался толстой ветеринарной иглой. Такая игла прочнее обычных и вряд ли сломается в самый неподходящий момент. Немец приказал ему воткнуть шприц в трубку капельницы, чтобы не оставлять следов на теле. Работенка не бей лежачего, Немец и сам бы с ней запросто справился. Вот только женщина знала его в лицо и перепугалась бы, увидев в своей палате. В таких делах не обойтись без тишины и анонимности.

Мужчина вошел в больницу, притворившись, будто навещает родственника, закрылся в туалете бара на нижнем этаже и дождался наступления ночи. Ему было известно и то, что туалеты убирают только по утрам, и то, что в нужном ему отделении всего две ночные сиделки, а единственный врач дежурит в приемном покое. Дождавшись полуночи, он надел белый халат и поднялся по лестнице. Мужчина придерживался заранее намеченного маршрута и прятался, завидев кого-то из медперсонала. Проникнуть в больницу оказалось нетрудно, а выйти будет и того проще. Ну а если кто-то все-таки его заметит… Что ж, сцапать себя он не позволит. Это не предусмотрено инструкцией.

Мужчина в халате вгляделся в лицо Коломбы, удостоверился, что та не проснулась, и потянулся через койку к трубке капельницы, стоящей с противоположной стороны постели.

В этот момент за его спиной раздался звон разбитого стекла. Его сердце подскочило к горлу. Он резко обернулся и увидел, что кто-то разбил окно палаты, бросив в него ботинок, который теперь медленно вертелся на полу.

– Что случилось? – чуть слышно пробормотала Коломба.