Лихорадка - Тесс Герритсен (2008)

– В тот вечер мы были с доктором Эллиот, – признался он. – И оба видели свечение на озере. Не знаю, что это было. Свечение длилось всего несколько минут, а потом исчезло. Но оно действительно было.

– Я прожила на этом озере всю свою жизнь, – не унималась Лоис Катберт. – И никогда не видела никакого свечения.

– Я тоже!

– И я!

– Эй, комиссар, вы что, с доктором вместе чего-то нанюхались?

Раздался новый взрыв смеха, и на этот раз он относился к ним обоим. Возмущение сменилось насмешками, но Линкольн не отступал; он сносил оскорбления с хладнокровной невозмутимостью.

– Возможно, это какая-то случайность, – продолжила Клэр. – Необычное явление, которое бывает не каждый год. Вероятно, оно связано с погодными условиями. Весенний паводок и жаркое лето – все это мы пережили в нынешнем году. Та же погодная аномалия наблюдалась пятьдесят два года назад. – Смолкнув, она с вызовом оглядела аудиторию. – Я знаю, в этом зале есть люди, которые помнят события пятидесятидвухлетней давности.

В столовой стало тихо.

– А что случилось пятьдесят два года назад? – громко поинтересовался журналист из «Портлендского вестника».

Глен Райдер поспешно вскочил из-за стола.

– Совет примет к сведению ваше сообщение. Спасибо, доктор Эллиот.

– Этот вопрос нужно решить сейчас, – не унималась Клэр. – Следует пригласить специалистов из департамента здравоохранения, чтобы взять пробы воды…

– Мы это обсудим на следующем заседании совета, – твердо повторил Райдер. – Вы свободны, доктор Эллиот.

Клэр отошла от стола президиума, щеки ее пылали.

Ее рекомендации были отклонены, но собрание продолжалось, шумное и озлобленное. О гипотезе Клэр больше не вспоминали; жители как будто единогласно сочли ее незаслуживающей внимания. Кто-то предложил установить комендантский час, чтобы после девяти детей на улицы не выпускали. И тут запротестовали подростки: «А как же гражданские права?» «Кто защитит наши гражданские права?»

– Нет у вас никаких гражданских прав! – огрызнулась Лоис. – Начните лучше с обязанностей!

И пошло-поехало.

В десять вечера, когда все уже охрипли от крика, Глен Райдер наконец объявил собрание закрытым.

Клэр продолжала стоять на своем месте, наблюдая за тем, как медленно пустеет зал. Люди расходились, и никто не смотрел в ее сторону. «Теперь я для них существую лишь в качестве объекта насмешек», – устало подумала она. Ей хотелось поблагодарить Линкольна за поддержку, но она видела, что к комиссару не подступиться: он был окружен плотным кольцом городских выборных, которые забрасывали его вопросами и жалобами.

– Доктор Эллиот! – позвала ее Дамарис Хорн. – Что случилось пятьдесят два года назад?

Клэр поспешила к выходу; за ней хвостом потянулись Дамарис и другие репортеры. Но она повторяла только: «Без комментариев. Без комментариев». Она очень обрадовалась, поняв, что на улице ее оставили в покое.

Казалось, что ледяной ветер разрезает ее пальто. Клэр оставила машину на некотором расстоянии от школы. Она засунула руки в карманы и двинулась по обледенелой дороге, быстро, но стараясь не поскользнуться; фары отъезжавших автомобилей слепили ей глаза. По пути Клэр вытаскивала ключи, но, добравшись до своей машины и потянувшись к замку, она вдруг поняла – что-то не так.

Отступив на шаг, она в ужасе уставилась на обмякшую резину автомобильных покрышек. Все четыре шины были изрезаны. Объятая яростью и разочарованием, она стукнула кулаком по капоту. Раз, другой.

По противоположной стороне дороги к своей машине шел какой-то мужчина; обернувшись, он бросил на нее удивленный взгляд. Это был Митчелл Грум.

– Что-то случилось, доктор Эллиот? – крикнул он.

– Посмотрите на мои шины!

Грум пропустил встречную машину, перешел дорогу и приблизился к ней.

– Господи, – пробормотал он. – Кто-то вас очень не любит.

– Они искромсали все колеса!