Лихорадка - Тесс Герритсен (2008)

– Наркотика в крови нет. – Эдам бросил на стол бумажный листок.

Она с волнением уставилась на шапку бланка: «Лаборатории Энсон».

– Вот результаты анализа. Кстати, доктору Эллиот удалось-таки передать в лабораторию пробирку с кровью, не поставив в известность отца мальчика. И не получив от него разрешения. Сегодня утром «Энсон» по факсу передали нам результат. – И добавил с оттенком самодовольства: – Он отрицательный. Никаких наркотиков, никаких токсинов.

Почему лаборатория не выполнила ее инструкции? Почему отчет направили в больницу?

– Но наша лаборатория обнаружила пик на газовом хроматографе, – возразила она. – В крови мальчика что-то было.

Делрей рассмеялся.

– Вы видели наш газовый хроматограф? Он древний. Его за ненадобностью передали из Медицинского центра восточного Мэна. Разве можно доверять его показаниям?

– Но проверочный тест был необходим. – Клэр перевела взгляд на Сарники. – Вот почему я взяла у него кровь. Только потому, что Эдам отказался это делать.

– Она провела несанкционированный забор крови, – уточнил Делрей.

Хэйс вздохнул.

– Не стоит делать из мухи слона, Эдам. Мальчику не причинили вреда, и он, целый и невредимый, сидит сейчас в Центре заключения.

– Она проигнорировала волю отца.

– Один забор крови не повод для судебного преследования.

Клэр встрепенулась.

– Что, Пол Дарнелл намерен обратиться с судебным иском?

– Нет, вовсе нет, – успокоил ее Хэйс. – Я говорил с ним сегодня утром, и он заверил меня, что не собирается ни на кого подавать в суд.

– Я скажу вам, почему он отказывается от судебного преследования, – вмешался Делрей. – Потому что его бывшая жена пригрозила, что будет саботировать любые судебные действия. Это естественная реакция всех брошенных жен. Что бы муж ни предложил, жена все равно возражает.

«Спасибо вам, Ванда», – подумала Клэр.

– Ну, выходит, инцидент исчерпан, – с явным облегчением подвел итог Сарники. – Насколько я понимаю, никаких мер нам предпринимать не нужно.

– А как же письмо? – спросила Клэр. – Кто-то ведь пытается уничтожить мою практику.

– Не знаю, что можно сделать с анонимкой.

– Но она подписана: «Обеспокоенный медицинский работник». – Клэр с вызовом посмотрела на Делрея.

– Нет уж, увольте, – огрызнулся он. – Я к этому не имею никакого отношения.

– Значит, Пол Дарнелл, – сказала она.

– Там были еще две медсестры, помните? Честно говоря, письмо подловатое, вполне в женском духе.

– Что это значит, черт возьми? – в ярости выпалила она. – «В женском духе»!

– Я просто высказываю свое мнение. Мужчины прямолинейны в таких вопросах.

– Эдам, это к делу не относится, – одернул его Сарники.

– Как раз относится, – возразила Клэр. – Это наглядно демонстрирует его истинное отношение к женщинам. Вы хотите сказать, Эдам, что мы все лгуньи?

– Ну, это уж совсем не по делу, – оборвал их спор Сарники.

– Она приписывает мне то, чего я не говорил! Я не рассылал эти письма, и Пол тоже! Зачем нам это нужно? По городу уже и так ползут слухи.

– Все, совещание окончено, – отрезал Сарники и хлопнул рукой по столу, призывая всех замолчать.

И тут они услышали сообщение по больничному радио. Оно казалось едва слышным, потому что двери в комнату были закрыты.

– Угроза жизни, отделение интенсивной терапии. Угроза жизни, отделение интенсивной терапии.

Клэр мигом вскочила из-за стола. Ее пациент с инфарктом как раз находился в отделении интенсивной терапии.

Она выбежала из комнаты и бросилась к лестнице. Два пролета вверх – и она уже в отделении интенсивной терапии. Клэр испытала облегчение – ее пациент находился вне опасности. Тревога исходила из бокса номер шесть, в дверях которого уже толпились медики.

Они расступились, пропуская Клэр.