Глушь - Арне Даль (2019)

– Метте Хеккеруп, сорок четыре года, детский врач, жила в Мальмё с мужем и сыном. Первый работал, второй учился в школе в Копенгагене. А она сама работала в Сконской университетской больнице. Интересно, что ее смерть зарегистрирована не как убийство, а как ДТП. Авария с участием одной машины на трассе рядом с Тюгельшё. Хеккеруп осталась на выходные одна, и у нее, собственно говоря, не было никаких причин находиться на шоссе E6. Посреди ночи ее автомобиль съехал с дороги, пролетел вдоль барьерного заграждения и врезался в дорожный знак. Когда судмедэксперт обнаружил «каракули чернилами на бедре», стали расследовать новую версию. Один ее коллега по Сконской университетской больнице жил в Тюгельшё, и оказалось, что у них с Метте Хеккеруп была связь. Коллега это признал, но он ничего не рисовал у нее на теле. Смерть была признана произошедшей в результате несчастного случая.

– Хм, – протянула Блум. – Если это окажется наш преступник, то у нас сначала в Орсе в октябре две тысячи седьмого умная комбинация «засади в тюрьму невиновного», потом в Мальмё в апреле две тысячи девятого не менее умный план «выдай убийство за несчастный случай». Вряд ли на это способен бормочущий себе под нос идиот, который не знает, как его зовут.

– В любом случае это не так, когда он находится в своем так называемом состоянии бодрствования. Тогда он умен, опасен и совершенно безумен. Плохое сочетание. Но уже годом позже, в сентябре две тысячи десятого, в номере отеля в Гётеборге лежит тело явно убитой Лизы Видстранд. Что тогда произошло? Он сознательно бросил вызов полиции?

– С другой стороны, она проститутка, и до книжной ярмарки оставалось всего несколько дней. Он знал, что это дело не окажется в числе приоритетных. Так что и это убийство по-своему спрятано.

– Но странная сыщица-любительница Йессика Юнссон находит его. Ведь нас привлекли к этому безумному делу только после того, как она упомянула Лизу Видстранд.

– С другой стороны, тот факт, что она упоминала какие-то «местные газеты» – а это, похоже, выдумка, – указывает на то, что она это уже знала. У нее была инсайдерская информация. Я думаю, что наши догадки верны.

– Нам правда очень нужно узнать, как ее звали, когда она жила под другим именем, – сказал Бергер. – То есть между две тысячи пятым и две тысячи одиннадцатым, шесть лет жизни, о которой нам ничего не известно.

– Но она все же только одна жертва в целом, к сожалению, растущем ряду…

– Однако в каком-то смысле она ключевая фигура. Она знала убийцу, знала, кто он. Как только он очнулся в пансионате, он поехал к ней домой, убрал дом до последней пылинки, влез в ее котельную и ждал, пока она вернется.

– Погоди-погоди, – возразила Блум. – Его выписали. Автомобиль же не ждал все это время на парковке Линдсторпа. Наверное, та блондинка приехала и забрала его. А мы знаем, что во время убийства машина стояла в гараже в Порьюсе. Так что, если она его туда отвезла, она должна была находиться на месте преступления.

– Только никакой блондинки в доме в Порьюсе не было, когда на нас там напали. Мы же осмотрели весь дом.

– Мы видели все, кроме котельной. Она могла выжидать вместе с ним там.

– Разве не более вероятно, что она забрала его, а он высадил ее где-то по дороге? Он выздоровел – если, конечно, это можно так назвать, – и мог вести машину. Как он вел ее из Сорселе. Вероятно, она просто его подруга, близкая подруга.

– Вероятно, – пожала плечами Блум.

– И все же давай оставим этот вопрос открытым, – выразил готовность к компромиссу Бергер. – Погоди, что это здесь?

– Где?

– «Татуировка в виде листка».

– Ты говоришь загадками.

– Еще один пункт в результатах моего поиска, – пояснил Бергер. – Еще одна возможная жертва. Полиция Тебю приняла рисунок на бедре за татуировку. Судя по всему, на теле и так уже хватало татуировок. Но здесь есть фото бедра, и это несомненно четырехлистный клевер.

– О чем мы сейчас говорим?