Простая правда - Джоди Пиколт (2019)

– Это явно неправильно, – сказала я Кэти, протягивая ей полоску теста на беременность.

Кэти, искоса взглянув на коробку, покачала головой:

– Ты ожидала пять минут. И увидела, как в тестовом окне появляется тонкая линия.

Я бросила на кровать полоску с розовым плюсиком:

– Надо было пи́сать в течение тридцати секунд, а я насчитала только пятнадцать. Ну и вот. Человеческий фактор.

Мы обе взглянули на коробку, содержащую вторую полоску. В аптеке была акция: два по цене одного. И для доказательства надо было лишь еще раз зайти в ванную, пережив пять бесконечных минут, в которые свершится судьба. Но мы с Кэти обе знали, каков будет результат.

Подобные дела не случаются с сорокалетними женщинами. Случайности – удел юных девчонок, которые попадают в переделку, кувыркаясь на заднем сиденье родительской машины. Случайности – удел женщин, считающих свое тело по-прежнему новым и способным удивлять.

Но это не было похоже на случайность. Я как будто чувствовала под ладонью твердую, горячую крупицу, словно ощущала звуковые волны, исходящие от этого крошечного сердца.

Кэти опустила глаза.

– Поздравляю, – прошептала она.

В последние пять лет я так сильно хотела ребенка, что даже иногда заболевала. Иногда я просыпалась рядом со Стивеном, чувствуя, что у меня дрожат руки, как будто всю ночь держала на руках новорожденного. Мне мог привидеться младенец в коляске, и я ощущала, как всем телом тянусь к нему. Я отмечала в календаре свои месячные, чувствуя, что жизнь проходит мимо. Мне хотелось вырастить что-то под сердцем. Мне хотелось дышать, есть, расцветать для кого-то другого.

Мы со Стивеном ссорились по поводу детей примерно дважды в год, как будто деторождение – это вулкан, то и дело извергавшийся на том острове, который мы создали для себя. Однажды я фактически взяла его на измор. «Хорошо, – сказал он тогда. – Случится так случится». На следующие полгода я выбросила противозачаточные таблетки, но нам не удалось сделать ребенка. Мне понадобилось еще полгода, чтобы понять почему: невозможно создать жизнь в месте, которое постепенно умирает.

После этого я перестала просить Стивена. Вместо этого, когда меня одолевал приступ тоски по материнству, я шла в библиотеку и садилась за книги. Я узнала, сколько раз должны делиться клетки зиготы, чтобы их можно было посчитать эмбрионом. Видела на микрофише фотографии зародыша, сосущего большой палец, видела, как под оранжевым свечением его кожи змеятся вены. Я узнала, что шестинедельный зародыш размером с земляничину. Читала об альфа-фетопротеине, амниоцентезисе и резус-факторе. Я превратилась в ученого, сидящего в башне из слоновой кости, эксперта без практического опыта.

Так что, видите, я знала все о ребенке внутри себя, за исключением того, почему меня не переполняет огромная радость по поводу его существования.

Я не хотела, чтобы кто-нибудь на ферме знал о моей беременности, по крайней мере до того момента, как я сообщу новость Купу. На следующее утро я проснулась поздно. Мне удалось поблевать в уединенном месте за огородом, а потом меня продолжали мучить позывы к рвоте. Если меня начинало мутить от запаха лошадиного фуража, Кэти без слов принимала вахту. Я увидела ее в новом свете, удивляясь, что она так долго скрывала от многих людей свое состояние.

Она вышла ко мне из коровника.

– Ну что, – оживленно спросила Кэти, – все еще нехорошо?

Она уселась рядом со мной, прислонившись спиной к красной деревянной стене.

– Уже нет, – солгала я. – Думаю, все пройдет.

– Во всяком случае, до завтрашнего утра. – Кэти повозилась у кушака своего фартука, достав два чайных пакетика. – Думаю, они тебе понадобятся.

– Они успокоят мой желудок? – фыркнула я.

Кэти покраснела.