Егерь - Даниэль Рэй (2021)

Мимо пробежал ребенок с воздушным шариком в руке. За ним вдогонку неслась мать. Девочки – проститутки. Что Эстет хочет этим сказать? «Я знаю все ваши секреты?» Кому он это говорит? Иным? Егерю? Олманцам? Это не секрет Егеря. И олманцы, если верить Стефану, тоже ничего не знали. Иные? Неужели он натравил Егеря на иных? В этом смысл? Тогда, кто для него жертвы? Орудие возмездия? Глас угнетенных? Их позор? В его действиях не прослеживается почтение к жертвам. Он уважает только их тела. И есть части тела, которые ему не нравятся. Те части, которыми жертвы сражались за выживание.

Детский плач позади. Роден обернулась. Ребенок упал и выпустил из рук воздушный шарик. Мать пыталась успокоить дитя. Мать. Мать.

Роден подскочила с места и уставилась на женщину, успокаивающую ребенка.

– Госпожа, с Вами все в порядке? – забеспокоился проходящий мимо официант.

– Все хорошо, – кивнула Роден. – Счет, пожалуйста.

***

Она влетела в дом и хлопнула дверью.

– Темный! – закричала Роден с порога, скидывая плащ и снимая перчатки. – Темный, ты дома?

Он показался на лестнице, словно тень.

– Послание не Егерю! – начала тараторить Роден. – Он обращается не ко мне! Детали моего дела хорошо известны Сомери. Она потеряла сына. Она – политическая фигура и напрямую общается с иными. Эстет говорит с ней. «Я знаю все твои тайны». «А ты знаешь мои?» Эстет осведомлен о том, что происходит среди иных. Если он – иной, то вполне возможно не один из чистокровных, а такой же клонат, как и жертвы. Если он из наших – то состоятелен и осведомлен. Он хочет, чтобы правда вылезла наружу.

Темный присел на ступеньки и спрятал лицо в ладонях.

– Ты вообще слушаешь меня? – Роден подошла поближе и непонимающе воззрилась на «жениха».

– Пытаюсь переварить информацию, – пояснил он.

– Не я адресат, понимаешь?

– Причем здесь Сомери, Роден?

– Сомери – мать, потерявшая ребенка! – воскликнула она.

– И дальше что? – покачал головой Темный.

– Он играет с ней. Хочет ее уничтожить. Эстет все продумал до мелочей. Дело об убийствах иных должно было привлечь внимание общественности. Он знал, что олманцы этого не допустят и серией займется бюро общественной безопасности. Послание должно было быстро достигнуть адресата. Он машет перед Сомери красной тряпкой. Он ненавидит ее. Поэтому она сразу же не привлекла меня к этому делу, ведь связь со мной была налицо. По этой причине полтора года маньяк терроризирует иных. Сомери выбрала тактику безмолвия, и Эстет этим пользуется!

– Если Эстет иной – за что ему ненавидеть Сомери? – спросил Темный. – Если Эстет олманец – возникает тот же вопрос.

– А если он суирянин?

– Приехали! – воскликнул Зафир и встал. – Мы же остановились на том, что Эстет либо олманец либо иной!

– Час работы – и ты не отличишь меня от олманки! – противилась Роден.

– Детали, – усмехнулся Темный. – Мне нужны детали твоего дела.

– Работай с тем, что есть, – она развернулась и отправилась на кухню.

– Ты до сих пор отвергаешь версию о том, что Эстет и есть твой зверь? – кричал он ей в спину.

– Он мог орудовать вместе с моим зверем, – буркнула она, открывая холодильник. – Их вполне могло быть двое. Одного я убила, а второй остался на свободе.

– Тот, кого ты убила, был суирянином? – спросил Темный, останавливаясь за ее спиной.

– Да, – она закрыла холодильник.

– И сейчас ты не можешь с уверенностью сказать, что он действовал в одиночку?

– Не могу, – прошептала Роден.

– Ты должна рассказать мне о том, что произошло семь лет назад.

Она медленно повернулась к нему лицом.

– И дальше что?

Зафир поморщился.

– В смысле «что дальше»?

– Готов поплатиться головой за то, что я тебе расскажу? Готов поверить мне и моему слову без единого доказательства за плечами? Поверить и предпринять ответный шаг! Готов?

– Смотря на какой шаг ты рассчитываешь.