Егерь - Даниэль Рэй (2021)

– Это что, кровь? – не поняла Роден, следуя пальцем по строчкам.

– Написано кровью жертвы. Анализ почерка подтвердил, что кистью писала сама жертва.

– Тип бумаги, тип кисти. Что по ним?

– Никаких зацепок. Кисть и бумага типовые.

– Типовая бумага? – не поняла Роден. – Она же старая или с эффектом старения.

Зафир улыбнулся, глядя на всезнающую Роден.

– На Олмании до сих пор принято писать друг другу послания на бумаге, – пояснил он. – Многие жители предпочитают бумагу с эффектом «старения». Такая бумага продается повсеместно.

Роден хмыкнула, касаясь изображения и проводя по нему пальцами, будто по настоящей бумаге.

– Олманцы так преданы своим традициям… – прошептала она, изучая древнеолманский текст. – Говорите на родном языке, пишите на бумаге, читаете печатные книги, танцуете с пульсарами, ведете домашнее хозяйство, празднуете сбор урожая и женитесь на девственницах…

– В отличие от суирян, мы не гонимся за прогрессом, а относимся к нему с осторожностью.

– Разве я сказала, что это плохо? – она повернулась к Зафиру и вопросительно взглянула на него из-под прозрачного голографического экрана.

– Прозвучало как осуждение, если честно.

– У каждого народа своя история и традиции, Темный. Я не осуждаю, я просто… – она задумалась.

– Не понимаешь, – он отвел взгляд и уставился в потолок.

– Пытаюсь осмыслить, – ответила она. – В одном из племен на территории суирских колоний было принято невесту в первую брачную ночь укладывать под колдуна. Он, якобы, очищал новобрачную для мужа.

– Ну ты сравнила! – хмыкнул Зафир.

– А в другом племени детей с малых лет учили убивать людей. Тренировали на животных, а по достижении совершеннолетия заставляли убить человека.

– Еще один неудачный пример, – засмеялся Зафир.

– Вот видишь, – Роден улыбнулась, – ты их традиций не понимаешь. Я же осмыслила это и приняла.

– И даже не пыталась объяснить им свою точку зрения? – Зафир повернулся к ней лицом.

– Нет, – она отвернулась. – Анализ ДНК с останков, послания и… листьев, – продолжала работать Роден.

– Никаких следов.

– Убери останки. Посмотрю, что под ними.

– Ничего, – вздохнул Зафир. – Грунт соответствует местному.

– Черви, жуки и прочая дрянь на останках – местные?

– Да.

Роден разогнулась и вышла из проекции.

– Это все, что он оставил нам?

– Остальные части тела не обнаружены.

– Вообще ничего? – удивилась она.

– Ничего.

– Ладно, расскажи о жертве.

Перед Роден возникла голограмма молодой девушки.

– Красивая была… – она закурила елотку и взглянула на Зафира. – От олманки не отличить.

– Рост 182 сантиметра, – уточнил Зафир.

– Ну, это кое-что меняет, – согласилась Роден. – Средний рост женщин их расы?

– 190 сантиметров.

– То есть эта девушка считалась низкорослой?

– Да, – Темный свесил ногу с дивана и стал болтать ей в воздухе. – Они все были низкорослыми и хрупкими по представлениям иных.

– Больше похожи на местных олманок, чем на себе подобных… – вслух размышляла Роден. – Ей восемнадцать лет. Парень был?

– Нет. Популярностью среди своих она не пользовалась.

Роден вскинула бровь и повернулась лицом к Зафиру.

– То есть по их меркам она была некрасивой?

– Иные ценят в женщинах рост. Длинные ноги, фасад, – он потряс руками у груди.

– Зад побольше… – кивнула Роден. – Но и черты лица покрупнее, я права?

– Да. Эта жертва была слишком мелкой, чтобы перед дверями ее дома стояла толпа поклонников.

Роден скептически улыбнулась.

– Значит и Эберроуз не вписывается в их каноны красоты?

– Зато в наши вписывается, – отрезал Зафир.

– Они все были такими, не так ли? – задумалась Роден.