Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Дьявол, дай мне сил и терпения не придушить эту женщину. Вот только за что мне ее душить?! Блядь, да хотя б за то, что она не сказала мне об этом ни в туалете, ни в машине, ни после того, как я трахнул ее возле дерева. Гордая сучка просто промолчала. Твою мать… Провожу ладонями по голове и обхватываю затылок, мечтая раздавить собственный череп. Если это правда мой сын, я отрежу себе язык за грязь, пролитую в сторону его и птички.

Тогда я убрал всех, кто перешел мне дорогу, включая ебаного депутата и бывшего друга. Всех, кроме главной крысы, которой оказался Салим. Но сучий потрох вовремя залег на дно, а я ошибочно не предал этому значения. Знал, что рано или поздно он высунется на поверхность и мои люди тут же приволокут его тело ко мне. Только вот как эта крыса улизнула из города, где практически каждый угол был под моим контролем? Я слишком зациклился на себе и этом контроле, совершенно позабыв о Птичке. А ведь она мое слабое место. Всегда. Была и будет. И Салим это знает, так же как и то, что Тата мне позвонила. Этот гондон ищет встречи. И я обещаю, она будет жаркой.

С этой мыслью я уже выхожу из Пулково, но замираю, когда вижу машину с моими людьми, среди которых стоит Тата. Вот никогда меня не слушается. Зараза.

Глава 51. Я не остановлюсь

Я думала, что контролирую эмоции и готова к этой встрече, но сильно ошиблась. И особенно понимаю это сейчас, когда из аэропорта выходит Хаджиев. Гранитная скала моего больного прошлого, о которую у меня есть все шансы разбиться в настоящем. Он так стремительно приближается, что я не успеваю натянуть на себя фальшивую маску железной леди. Не успеваю скрыть свою боль и тревогу, которые не ускользают от внимания Хаджиева.

— Здравствуй, Тата. — Марат останавливается на расстоянии вытянутой руки, мрачный как самая хмурая туча, а я не нахожу в себе сил произнести хоть слово, боясь, что окончательно раскрою себя. Но все же не могу отвести взгляд от мужского лица. Оно выглядит уставшим и измученным, правда Хаджиев в присущей ему манере даже не думает скрывать свою злость, бросая строгий взгляд в сторону людей, которых приставил ко мне. — Я вроде бы дал указания? Где она должна быть?

— Они здесь не при чем! — успеваю ответить первой и выступить вперед. Навстречу Марату.

— Тата, сядь в машину. Ты едешь…

— Нет! Я поеду с тобой! Это мой сын и я не намерена сидеть в четырех стенах! Я и так схожу с ума от бездействия… — мой голос ломается, и я быстро отвожу взгляд, ощущая, как в носу начинает предательски жечь от неконтролируемых эмоций. Не хочу плакать перед ним. Я и без того уязвима, как никогда прежде. Поэтому даю себе пару секунд, чтобы прийти в себя. Кажется, еще немного, и я просто сломаюсь. Распадусь на частицы отчаяния. У меня нет сил спорить с ним. Почему-то только сейчас понимаю, стоило увидеть его, как дышать стало легче. Ведь я совершенно одна… А он единственный человек, имеющий доступ к моему сердцу. Конечно же после сына. О боже, мне так плохо, что я прикрываю ладонью рот и беззвучно кричу в нее, кусая кожу и зажмуриваясь. Мне нужно сделать хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы не ощущать это разъедающее чувство беспомощности и потери… Эти сутки вымотали меня до состояния пустой оболочки, и я не в силах справиться со своим состоянием. В моей жизни случилось много дерьма, но ни одна боль не сравнится с той, что способно вызвать материнство. Даже мои мысли ополчились против меня, окончательно добивая самыми ужасными догадками о том, что сейчас происходит с моим мальчиком. Я собираюсь отойти подальше, чтобы хоть на секунду позволить сковывающей боли покинуть мою грудь, но не успеваю сделать и шагу, потому что Марат ловит меня за руку, так нежно и… отчаянно, что внутри что-то лопается, и я позволяю ему притянуть меня в объятья. Разрешаю поддержать себя, и этот жест кажется таким значимым, что я начинаю рыдать.