Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Я не знаю, что случилось с Айюбом. Не знаю и имею наглость не желать знать. Шабазов был не лучшим из людей, однако, несмотря ни на что, он хорошо относился к моему сыну, и позволял мне видеться с братом (правда, второе было моим условием, прежде чем я отписала ему половину имущества). И все же редкими бессонными ночами я все еще думаю об этом человеке и о том, как бы все у нас сложилось, не появись в моей жизни Хаджиев.

Хаджиев. Он же моя боль. Мое прошлое, а в настоящем тяжелое воспоминание. Думать без щемящего чувства в груди о нем не получается. Скучаю? Не знаю, возможно ли такое после всего случившегося, да и разучилась я скучать по нему, ведь рядом со мной всегда его маленькая частичка. До сих пор не верится, что этот мужчина отпустил меня, но почему-то я не ищу никакого подвоха. А еще по непонятной мне причине я злюсь на него за это.

Наверное, поэтому я приняла решение никак не пересекаться с Маратом. С глаз долой из сердца вон, надеюсь, когда-нибудь так и будет. Единственное, что я позволила себе, один звонок и то насчет приезда Тимура.

Конечно, как бы мне не хотелось вырвать этого человека из своей памяти и сердца, оказалось, что это невозможно. Как и заставить его прекратить отправлять деньги на мой счет. Порой мне даже казалось, что Хаджиев следил за мной. Хотя пообещал же не делать этого!

Например неделю назад, когда я стояла в одном известном бутике и не могла перестать любоваться невероятно красивым платьем цвета спелой вишни. Я даже не отказала себе в удовольствии примерить его, вот только не думала, что испытаю сожаление при мысли, что придется отдать его обратно манекену. Но тратить семьдесят тысяч на платье в моей ситуации было бы абсурдно. Жить на деньги Марата я не собиралась, использовала их только в целях улучшения жизни Вани. А собственной суммы, которую можно было бы легко спустить на наряд мечты, у меня не водилось. «Когда-нибудь», — пообещала я себе. Вот только в тот же вечер курьер доставил то самое платье мне домой, а внутри записка: «Без тебя оно меркнет…»

Правда платье так и лежит в коробке. Да и надевать-то мне его некуда. И все-таки, как бы не скрывала от себя, душу греет знание, что это был он. Больше некому. Интересно, как часто Марат думает обо мне? И думает ли вообще? А может, стоит задать вопрос себе? Хотела бы я этого?

Нет. Наверное, нет.

Вообще личная жизнь меня сейчас волнует в последнюю очередь. Хватило мне острых приключений, настолько, что теперь я сторонюсь мужских взглядов. Как говорится, от греха подальше.

Внезапная трель входящего звонка прерывает мои мысли, а, когда вижу номер воспитательницы Вани, мои брови удивленно ползут вверх, а глаза перемещаются на наручные часы. Не рановато ли для приключений?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что опять натворил мой сорванец, Карина Юрьевна? — нотка тревоги неприятно выскакивает из горла.

— Татьяна, мы не знаем, как это произошло…

Мне уже не нравится то, что я слышу. Острая паника вонзается в самое сердце и незамедлительно расползается холодными вибрациями по венам.

— Ч-что с Ваней?

— Мы гуляли, все было хорошо, и я даже не поняла как…

— Что с моим сыном?! — прямо посреди улицы срываюсь на крик, но косые взгляды прохожих волнуют меня меньше всего.

— Мальчик пропал…

Господи! Телефон выпадает у меня из рук, и паникующий голос женщины разбивается вместе с гаджетом.

Ноги подкашиваются, и я едва успеваю схватиться за столб фонаря.

«Мальчик пропал…»

Эти слова тяжелым ударом прилетают прямо под дых, вновь и вновь лишая меня напрочь возможности дышать.

— Девушка… — тягучее эхо. — Девушка… С вами все в порядке? Надя, звони в скорую…

— Нет… — сипло противлюсь я, наконец фокусируя взгляд на незнакомых лицах, собравшихся вокруг меня. И почему-то я смотрю на них снизу вверх…

Проклятье, я упала.