Не повышай на меня голос, птичка - Миша Рейн (2021)

Горячее и мускулистое тело подо мной. Сильные руки и ненасытный рот на мне. А внутри — длинный и твердый член, который разрывает меня на сочные куски наслаждения.

Я в раю, в маленьком личном, который скоро разлетится на жалкие осколки. И возможно исчезнет, как и я.

Но сейчас я живу.

Задыхаюсь и дышу.

Взлетаю и падаю.

Умираю и воскресаю.

Марат совершает пару грубых толчков и, щелкнув пальцами по напряженному клитору, отправляет в нокаут. Меня накрывает мощнейшим цунами ощущений, и волна за волной они разбивает мое тело о скалистый берег оргазма. Разрушают меня. Ярко. Остро. Сладко. Бесконечно. И только гортанный рык поднимает меня с самых глубин эйфории, сливая в единый источник удовольствия, прежде чем я чувствую на своем бедре теплые капли спермы…

Никто из нас не шевелится. Мы сокрушены окончательно. Единственное, на что хватает сил, это только на частое прерывистое дыхание. И я не знаю, сколько мы сидим вот так вот, слившись воедино, но изредка я ощущаю его короткие поцелуи на макушке. И это намного интимнее всего, что произошло здесь пару мгновений назад.

Внезапная трель телефона заставляет Марата пошевелиться. Я уже собираюсь слезть с него, как он резко притягивает меня обратно и только после этого отвечает на звонок.

Как всегда говорит на чужом для меня языке, но я прекрасно ощущаю, как его тело напрягается, а хватка на моей талии становится грубой, что зарождает внутри меня повод для беспокойства.

Хаджиев резко швыряет телефон на стол и, шумно вздохнув, зарывается лицом в мои волосы.

Остатки от былого оргазма безжалостно испаряются. Теперь в моей голове крутятся колесики с различными догадками, касающимися его столь резкой перемены настроения.

Какое-то время мы так и сидим, молча, не шевелясь, пока я первая не нарушаю тишину.

— Что-то случилось?

Он мотает головой.

— У тебя нет повода для беспокойства.

— Но я беспокоюсь, — сглатываю и хочу повернуться к нему, вот только Марат не позволяет мне этого сделать.

— Проблемы по работе, — начинает он успокаивать хриплым голосом, поглаживая мой живот большими пальцами. — Сейчас за тобой заедет Салим и отвезет тебя домой.

— А ты?

— Я приеду позже.

Наконец он сам разворачивает мое лицом к себе, вот только легче мне не становится.

— Было бы хорошо, если бы ты не врал мне, — провожу ладонью по его щеке, отчего мужские губы трогает слабая улыбка.

Дальше все происходит слишком быстро. Я иду в туалет и привожу себя в порядок, после чего скрываю испорченное платье под пальто. Хаджиев тоже стер все следы грязного секса. И, усадив меня на задние сиденья в машину к Салиму, Марат оставляет на моих губах затяжной поцелуй.

— Не смотри новости и жди меня дома, я все тебе объясню, — шепчет мне в рот и углубляет поцелуй языком.

Мне не нравится этот поцелуй. Он с привкусом горечи.

Я не успеваю оправиться от странного поведения Марата, как дверь перед моим носом закрывается и, обменявшись парой фраз на нерусском с Салимом, Хаджиев бьет ладонью по крыше и машина трогается с места.

А я словно жалкая собачонка оборачиваюсь назад и смотрю с тоской в глазах, как фигура Марата исчезает из вида. И только тогда в моей душе по-настоящему разгорается тревога. У него что-то случилось.

Остаток дороги я провожу в невеселых мыслях. Салим принимает непрерывно входящие звонки, а я смотрю в окно, ощущая в груди какое-то неприятное чувство. А потом я понимаю, что мы едем уже дольше положенного и дорога мне совершенно незнакома.

Поборов тревогу в голосе, я обращаюсь к другу Марата.

— У нас поменялись планы? — весьма мило интересуюсь я.

— У меня нет, — с откровенным холодом сообщает он, что в корне не похоже на того Салима, которого я знала ранее.

Сглатываю.

— Марат сказал, что ты должен отвезти меня домой.

Но в ответ я получаю только неприятный смешок.