Когда герои падают - Джиана Дарлинг

— Molto bene [107], Елена, — мрачно похвалил он. — В следующий раз, когда я поцелую этот великолепный красный ротик, я сделаю тебя такой сумасшедшей, что ты будешь знать только итальянский.

Я попыталась насмешливо усмехнуться, но идея была странно привлекательной. Обычно итальянский был языком моей паники, страха, его корни глубоко уходили в прошлые травмы. Мысль о том, что Данте может вывести его из тени на свет с помощью чего-то столь мощного, как его прикосновение, возбуждала и радовала.

— Я позвонила не для того, чтобы флиртовать с тобой, — сказала я ему, вспомнив. — Мы только что допросили Оттавио Петретти. Он согласился выступить свидетелем нашей защиты.

Наступила долгая пауза.

— У меня сложилось впечатление, что он не станет, — сказал он осторожно, но за словами скрывалось множество невысказанных мыслей.

— Его удалось убедить.

Мне было трудно сдержать самодовольство в голосе, и я поняла, когда Данте усмехнулся, что мне это не удалось.

— Как бы я хотел быть мухой на стене при этом разговоре. Ты расскажешь мне об этом, когда вернешься домой.

Домой.

Квартира Данте определенно была таковой для его команды. Чен, Марко, Якопо, Фрэнки и Адриано практически жили там, как и Бэмби, которая готовила и убирала, и ее милая маленькая девочка Аврора, которая часто навещала их. Торе приезжал и уезжал по крайней мере раз в неделю из своего дома в долине Ниагары и всегда оставался на ночь в квартире, сам готовил ужин, сидя локоть к локтю со своим псевдосыном. Они наполняли пространство смехом и своим ощутимым восхищением, и обожанием друг друга.

Они были безжалостными донами мафии, но их отношение друг к другу и ко всем остальным было далеко от той жестокости, которую я наблюдала от солдат в Неаполе, будучи девочкой.

Торе и Данте наслаждались играми, в которые они играли с Авророй, смеялись вместе с ней, словно она была сокровищем. Они вместе играли в шахматы после ужина за вином, обмениваясь колкостями на смеси английского и итальянского.

Они были патриархами не только преступного мира, но и семьи.

И эта семья, этот дом были открыты для меня без всяких оговорок.

Впервые за очень-очень долгое время я почувствовала себя частью счастливой семьи.

Частью целого дома.

От чувств, которые это во мне пробудило, меня чуть не затошнило, когда я проверяла дорогу сзади, чтобы выехать на бульвар Ветеранов Корейской Войны, ведущей в Аннадейл. В нескольких ярдах позади меня ехал мотоцикл, тускло-черный, но гладкий и мощный.

Это всколыхнуло воспоминание, которое тут же забылось, когда я вспомнила о настоящем вопросе, который хотел задать Данте.

— Это Козима убила дона ди Карло? — спросила я, слова вырвались у меня изо рта без обычного такта.

Мне нужно знать.

Было так много секретов, которые Данте и Козима скрывали от меня как люди и как друзья. Я устала находиться в стороне, глядя сквозь туманное стекло.

Настало время узнать, что, черт возьми, таит в себе их история.

Я не заставляла себя признаться, почему мне так отчаянно хотелось узнать подробности их отношений, но я почти задыхалась от необходимости знать.

— Давай поговорим, когда ты вернешься, — предложил Данте сквозь шум мужского спора на заднем плане. — Я не один.

— Просто ответь на вопрос. Да или нет. Это просто, — настаивала я.

— Не дави на меня, — предупредил он низким и тихим голосом. — Тебе нужны мои секреты, Елена? Так заслужи их.

— Я живу с тобой уже месяц, — огрызнулась я, чувствуя себя загнанной в угол, отчаянно пытаясь вырваться, потому что паника проникала в мою кровь. — С тех пор я не проронила ни слова о том, что узнала.

— Ты не узнала ничего из того, что я не хотел, чтобы ты узнала, — возразил он, весь холодный, жесткий мафиози.

— Значит, ты мне не доверяешь, — предположила я, потрясенная болью, которая вывернула мой позвоночник и заставила сжаться на сиденье.