Когда герои падают - Джиана Дарлинг

Я изучал его без эмоций. Психолог бы назвал это диссоциативным поведением. Они могли бы обвинить в этом одну из трех популярных школ криминальной теории, такую как Чикагская школа или теория напряжений, которая постулировала, что мои склонности коренятся в бедности, отсутствии образования или культурном давлении. Но я был выпускником Кембриджа по психологии, сыном одного из самых богатых пэров Соединенного Королевства.

Они могли бы объяснить это, используя теорию субкультуры, что я был привилегированным белым мальчиком, действующим вопреки общественным нравам.

Все они будут неправы.

Все просто.

Я был сыном злого человека.

Есть разница между плохим человеком и злым.

Плохой человек был развращен влиянием своего воспитания или окружения, людьми, с которыми он ассоциировался, и, возможно, выбором других людей, возвышанных над ним властью.

Злой человек — человек вроде моего отца Ноэля, родился другим человеком, чем большинство. Человек, естественным выражением которого было насилие, и чей моральный компас был не столько сломан, сколько вообще не сформирован. Человек, который думал и чувствовал только себя и свою потребность грешить.

Ноэль Давенпорт мог быть герцогом гребаного королевства, но он был преступником, социопатом-убийцей высочайшего уровня.

Неудивительно, что как его сын я сам стал преступником?

Конечно, именно Ноэль увез меня из британских пустошь, в которых я вырос, из благополучного общества моих коллег-эвыпускников по Кембриджу и сверстников до мрачных, изменчивых притонов безнравственности в южной цитадели итальянской мафии.

Но любому человеку было легко свалить вину за свой выбор на кого-то другого.

Да, Ноэль изгнал меня из Англии и лишил права по рождению стать богатым, скучным аристократом. Но это я решил прицепиться к преступному предприятию моего «дяди» Амадео Сальваторе.

Честно говоря, я любил жизнь. Я люблю получать от неё удовольствие. Секс, еда, чертовски хорошие вина и все эти эмоции только усиливались на грани опасности и страха, которые мое существование в подземном мире придавало жизни. Я жил каждый день, будто он был последним, и научился этому от своей матери.

Кьяра Давенпорт — итальянская красавица, которую Ноэль соблазнил переехать из Италии в холодные сырые земли Англии, где он пренебрегал ею, оскорблял ее, а затем, в конце концов, убил ее.

Вот так.

Вся моя история четко изложена. Мне было тридцать пять лет, со степенью психолога и работой, которая полностью зависела от моей способности воспринимать других. Я знал, кем я был, чего хотел и как этого добиться.

Но пока я смотрел на борющегося Мэйсона, будто это могло бы освободить его сестру, у меня возникли опасения, когда в мои мысли проник высокий, ровный контральто[12]некоего адвоката — ледяной королевы.

Ты можешь без проблем избить человека или угрожать его семье, если он пойдет против тебя, но я была дочерью такого человека, и я была тем ребенком, которому угрожали.

Я зарычал на этот голос и загнал его до самых дальних уголков разума. Мне не нужен был осуждающий голос Елены Ломбарди в голове, призывающий меня еще больше испортить эту ситуацию. Это моя последняя ночь свободы перед тем, как меня привяжут к моей долбаной квартире, и мне нужно было, чтобы Мейсон Мэтлок сломался, как дешевый пластик.

— Не хочешь сказать мне то, что я хочу знать? — спросил я Мэйсона жестким голосом. — Или я должен сказать Адриано, чтобы он использовал этот нож на самых мягких местах, которые есть у женщины?

Мейсон яростно выругался на меня по-английски, настолько далеком от его происхождения, что не понимал, что итальянские проклятия намного превосходят.

— Ты бы не посмел.

Я приподнял бровь, затем быстро развернулся, нанося точный удар по его левой почке. Его дыхание сорвалось с губ, кровавая слюна разлетелась по моей черной рубашке.