Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Сигню переваливается через стену и садится на нее верхом. Потом вздыхает и склоняет голову.

— Ты же знаешь, я ненавижу все, связанное с войной.

— Да. Знакомое чувство.

Сигню начинает разматывать веревку, опуская ее все ниже.

— Но я все равно хочу сделать это.

— Да, — говорит Мулагеш, берясь за веревку. — Знакомое чувство.

* * *

Спускаясь по веревке с другой стороны стены, Мулагеш оглядывается и видит, что тут и там мелькают лучи света — это фонарики солдат, которые что-то ищут. Она быстро подсчитывает их — получается около пятидесяти. Судя по тому, как огоньки прыгают вверх-вниз, эти солдаты бегут. Причем практически все — к цеху со статуями.

— Скорее! Давай слезай! — говорит Сигню.

Они быстро съезжают по веревкам на землю и укрываются в тени, следя за лучами фонариков.

— Ничего себе, — шепчет Сигню. — Сколько народу-то нагнали…

— По моему сигналу бежим к вон той ограде, хорошо? — И Мулагеш указывает на опоясывающий цех сетчатый забор футов в десять в высоту.

— Мы же на него не полезем, нет? Там колючая проволока наверху.

— У меня при себе кусачки. Но это займет некоторое время.

— А почему при тебе кусачки?

— Потому что солдат из дому без кусачек не выходит! — огрызается Мулагеш. — Еще вопросы есть?

Сигню вытягивает шею:

— Похоже, никого. На счет три?

— Согласна.

Она на пальцах показывает — раз, два, три, и они бросаются вперед. Они огибают стопку арматурных стержней, затем бегут мимо куч земли и куч опилок и наконец оказываются у ограды.

Присаживаются на корточки и оглядываются: ночную темноту полосуют яркие лучи света.

— Это не фонарики, — тихо говорит Мулагеш, вытаскивая кусачки. — Это прожекторы. Они, я гляжу, серьезно настроены найти нас.

Сигню берет в руки инструмент и принимается за работу, быстро перекусывая звенья сетки.

— Они будут по нам стрелять?

— Могут, если мы побежим. Они, скорее всего, ожидают, что мы вооружены. А у тебя, кстати, за спиной винташ пристегнут.

— А что, если сегодня у нас все получится? Что, если мы доберемся до Рады и сумеем остановить то, что она задумала? Как ты считаешь, Бисвал нас простит?

— Если сама Рада ему все расскажет — возможно, — говорит Мулагеш.

— А она это сделает?

— Может, и сделает, я только дерьмо из нее повыбью немного…

Сигню, опешив, смотрит на нее:

— Ты правда это сделаешь?

— Еще как сделаю. Очень, знаешь ли, не хочется, чтобы меня к стенке поставили. Так что я жопу ей надеру, не изволь беспокоиться. Ты сеткой занимайся.

Мулагеш несет караул. Металлические стены цеха со статуями слишком уж хорошо отражают свет — лучи упираются в нее и рассеиваются по двору. Каждый раз, когда ночь простреливается очередным лучом прожектора, они пригибаются к земле и замирают. Мулагеш оборачивается и смотрит вверх через ограду на склон холма, на вершине которого в роще стоит дом Рады Смолиск. До него — ярдов пятьсот. Приглядевшись, она различает, что в доме горит веселым ярким желтым светом окно. И из трубы, естественно, валит уютный серый дымок. А ведь это не обычный дым из камина, правда, Рада?..

Тут она видит искры света справа, на той же высоте, что и дом Рады. Мулагеш прикрывает глаза ладонью от беспощадного света прожектора: так, это солдаты, пять или около того, шагают по дороге к дому губернатора полиса.

— П-проклятье, — говорит Мулагеш. — Мы тут не одни. Солдаты идут к дому Рады.

— Я почти закончила. Сколько времени у нас есть?

— Двадцать, а то и десять минут. Наверное.

— Тогда нам нужно…

И тут она осекается — Мулагеш падает на землю и прикрывает ей ладонью рот. Сигню смотрит на нее большими глазами — мол, что такое? Мулагеш качает головой и кивает в сторону земляных куч.

Поначалу они ничего не слышат. А потом — потом они различают их. Шаги. Кто-то медленно и не очень уверенно идет к ним.