Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Вот она поднимает оружие…

Рагаван слышит, как он сам себе говорит — стоп. Он чувствует, что руки его пришли в движение. Словно он парит над своим телом, которое контролируют исключительно инстинкты, приклад винташа ударяет в плечо, ствол двигается, и вот фигура уже на прицеле…

И тут вдруг резко вспоминается все, что с ним случилось в горах. Дети, засевшие в канавах, обстреливают их из арбалетов; пожилая женщина, которой он хотел помочь подняться, пытается всадить в него ножик; вот они возвращаются с патрулирования, а рядовой Мишра лежит вниз лицом на дороге, верещащая станская девчонка снова и снова всаживает в него нож, и Рагаван вытащил тогда свой пистолет и…

Бабах.

Винташ подпрыгивает у него в руках.

Фигура падает обратно в папоротники.

Рагаван моргает, глядя в прицел.

Это что, я сделал?

Даже со своего места он видит, как глаза рядового Махаджана расширяются от ужаса. Тот орет:

— Нет! Кто стрелял? Кто стрелял?

Рагаван не отвечает. Он опускает винташ и быстро бежит вверх по склону холма к Махаджану. Другие солдаты тоже спешат туда.

Махаджан стоит, нагнувшись над папоротниками, и все так же орет:

— Кто стрелял? Кто, мать твою, стрелял, я спрашиваю! Позовите врача! Немедленно позовите, задери вас демоны, врача!

— Что случилось? — говорит Рагаван, подбегая поближе. — Кто это?

— Она сдавалась! — орет Махаджан. — Я разговаривал с ней! Она сдавалась! Кто, в бога душу мать, стрелял, а?

У Рагавана внутри все сворачивается в узел:

— Но они… там оружие…

Махаджан смотрит на него:

— Это были вы? Это были вы, капрал? Она сдавалась, демон вас побери. Она отдавала мне винташ, капрал! Вы хоть представляете, в кого стреляли? Вы хоть представляете, что вы наделали?

Рагаван заглядывает Махаджану через плечо и видит лежащее на земле тело.

Он залепляет ладонями рот.

— Ох, нет, — шепчет он. — Только не это, нет, нет…

* * *

Мулагеш слышит, как ломают доски у нее над головой. Костяшка пальца на чеке гранаты побелела от напряжения. Сердце бьется так часто, что в ушах стоит шум крови.

«Ну! Давай, сделай это! Просто возьми и дерни! Чего ты ждешь? Не думай, действуй!»

Но рука не слушается.

— У тебя просто нет мужества сделать это, правда? — усмехается Рада.

— Есть-есть, с-сука… — выдыхает Мулагеш, истекая потом.

— Ну что ж… если есть… Я всегда думала, что меня убьет сайпурец, — говорит Рада. — То, что ты умрешь вместе со мной, пусть немного, но утешает меня.

Тихое бормотание адептов все еще гуляет эхом по голове Турин:

— …и я ударил, и улыбнулся, и радовался, почувствовав кровь у себя на лице…

— …мы бросились вперед, и наши ноги пожирали землю, и мы взвыли на солнце над нами, и оно устрашилось…

— …бросили детей и побежали от нас, но какая разница, молодые или старые — они наши враги…

— Будь ты проклята, Рада, за то, что заставила меня выбрать это, — говорит Мулагеш. — И будь прокляты мои солдаты за то, что вытащили тебя из-под завала в Мирграде, за то, что сделали то, что должны были сделать…

— Они меня не спасли, — тихо отвечает та. — Я умерла в том здании. Я просто тогда не знала, что умерла.

Тут сверху доносится мощный удар. Затем слышится хриплый голос — голос Бисвала:

— Турин? Турин? Ты там внизу?

— Убирайся отсюда на хрен, Лалит! — кричит она в ответ. — Беги! Я… сейчас подорву этот демонов дом!

Рука ее дрожит.

— Что? Турин, не сходи с ума! Я спускаюсь к тебе!

— Нет! Нет, убирайся отсюда! Я правду говорю! Подорву все к хренам! — Она прикрывает глаза, по щекам ее текут слезы. — У меня нет другого выбора! Убери отсюда солдат!

— Ничего не делай! Просто… просто подожди! — Раздается шум шагов.

— Нет! — орет Мулагеш. — Нет, не ходи сюда! Уходи! Уходи, говорю!