Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Из дома выходит Бисвал. Он слушает, как один из офицеров о чем-то ему докладывает. Бисвал кивает, и, хотя вид у него недовольный, в целом он спокоен, а не сердит: ему говорят о чем-то, с чем можно справиться, можно выдержать и перенести — да, это что-то нежелательное, но не слишком важное. Лейтенант продолжает указывать пальцем на деревья за домом, точнее, на заросли папоротника под ними. Бисвал смотрит туда ничего не выражающим, холодным взглядом и кивает. Он произносит что-то короткое — наверное, «ничего не поделаешь», — садится в машину, и та быстро уезжает.

Теперь у дома осталось совсем немного солдат. Сигруд ждет, когда они разойдутся, а потом подкрадывается поближе.

У двери стоит солдат, поэтому Сигруд даже не пытается проникнуть внутрь. Но он тихонько идет к тому месту в папоротниках — интересно, что же там такое случилось, что офицер так беспокоился…

А вот где-то в десяти футах от места он чует это. Кровь. Много крови.

Он осматривается, притаившись в тени дерева. В таких условиях не разобраться, что к чему, однако папоротник в том месте примят, словно кто-то в него упал навзничь.

А еще он чувствует знакомый запах. Запах сигарет. Не обычных, а ароматизированных. Тот самый сорт, который так любит его дочь.

Сигруд смотрит наверх, туда, где стоит форт Тинадеши, и думает.

* * *

Мулагеш приходит в себя и тут же жалеет об этом. В голове на месте мозга, похоже, один большой синяк. Она со стоном поднимает левую руку, чтобы дотронуться до лба, и слишком поздно вспоминает, что левая рука у нее металлическая. Она врезается в лоб, который отзывается новой волной боли. Турин жалобно стонет и встряхивает головой. Затылок елозит по каменному полу.

Она хмурится и открывает глаза. Она в тюремной камере, освещенной электролампочкой. В Вуртьястане есть только одно место, куда подведено электричество…

И тут, словно во сне, она припоминает, что случилось.

«Мечи».

— Эй! — кричит она. — Эй, кто-нибудь, отзовись!

Молчание.

Она заставляет себя сесть. Ощущение такое, что в голове что-то плещется, некая вязкая жидкость, что пытается прорваться через хрупкие стенки черепа. Мулагеш дотрагивается до лба — на этот раз правильной рукой — и обнаруживает, что ее лицо покрыто запекшейся кровью. Бисвал, видимо, едва череп ей не раскроил.

Сквозь решетку камеры мало что разглядишь — разве только гладкую каменную стену с дверью, потемневшей от сырости. Над проемом моргает электрическая лампочка. Мулагеш встает — и это занимает гораздо больше времени, чем она ожидала, — подходит к решетке и опирается на нее.

Ну что ж, что там у нас в карманах? Кобуры нет, это понятно. С остальным оружием тоже ясно. И меча Вуртьи больше нет при ней. Плохо, очень плохо, если кто-то выкинул его, не зная, что это такое…

Она как можно дальше просовывает голову через металлические прутья и выглядывает в коридор. Слева — еще двери камер, а вот справа, ярдах в двадцати, стоит рядовая в темно-красном берете, по стойке «смирно», руки назад. Она слишком далеко от Мулагеш, чтобы прочитать ее имя, зато шевроны на ее форме прекрасно различаются даже на таком расстоянии. Мулагеш теперь знает, в каком она звании. Дверь за ее спиной — железная, со стеклянным окошком. Видимо, это старая часть крепости — и дверь, и решетка выглядят совсем не современно.

— Эй! — зовет Мулагеш. Она долго молчала, поэтому приходится откашляться. — Эй! Рядовая! Слушай. Слушай, я… проклятье, голова-то как болит… Мне нужно поговорить с Бисвалом! Очень нужно! Я не знаю, что он там себе думает, но он ошибается! Он ошибается!

Рядовая даже не шевелится. Только моргает.

— Послушай, — говорит Мулагеш. — Я знаю, это все похоже на бред сумасшедшего, но… На нас вот-вот нападут! Вот-вот случится новая атака божественного! Я клянусь — это правда, мы должны начать действовать! Я бы сама не поверила, но…

Рядовая снова смаргивает, глядя в пространство перед собой.