Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Я, естественно, никогда с тобой не сходился. Это было бы неприлично для офицера в моем звании. Но мне очень хотелось. Очень хотелось испытать свою выносливость в поединке с лучшим солдатом под моим командованием… Мы с тобой, Турин, не можем без боя, и надо же — сейчас случится самая великая битва в нашей с тобой жизни. И мне кажется логичным, чтобы мы сошлись с тобой в поединке за обладание этой штукой, этим странным шепчущим пустяком.

Мулагеш держит его на прицеле и молчит.

Он улыбается и взмахивает мечом.

— А что, Рада знала свое дело. Интересно, этой штукой можно порезаться? — Улыбка его становится не такой веселой. — И будешь ли ты достойным противником, ведь у тебя всего одна рука? — Бисвал идет к другой стене комнаты и пинком сдвигает кушетку, чтобы очистить место для поединка. Потом снова оборачивается к Мулагеш. Глаза его странно поблескивают. — Ну давай же. Испытай себя. Пусть воинское искусство нас рассудит. Кто из нас праведен? Решай.

Мулагеш нажимает на спусковой крючок.

Пуля пробивает Бисвалу грудь и в мелкие осколки расшибает окно за его спиной. В комнату врывается холодный морозный ветер.

Бисвал изумленно смотрит на свою грудь. Из раны течет кровь, заливая пол у его ног.

Он поднимает на нее неверящий злой взгляд:

— Поверить не могу… ты… ты…

Она стреляет снова. И снова попадает ему в грудь. Он смаргивает широко раскрытыми глазами, клинок выпадает из руки и с лязгом валится на пол. Бисвал делает шаг вперед, а потом падает, рука его скребется, чтобы добраться до меча, но тот лежит слишком далеко.

Мулагеш медленно подходит, все так же держа его на прицеле.

— Ты выстрелила в меня, — тихо говорит он. — Поверить не могу, ты — выстрелила…

— Я не такая, как ты, Лалит, — отзывается она. Вкладывая в кобуру пистолет, она нагибается и запускает руку ему под плащ. — Ты всегда думал, что война — такое грандиозное театральное представление. А для меня война — когда люди просто убивают друг друга. И это самое отвратительное, что может сделать человек. — Она вынимает меч Вуртьи. Он весь покрыт кровью Бисвала. — А потому хочешь убить — не делай из этого шоу.

Он неверяще смотрит на нее. Потом выдыхает:

— Я… я же не умру? Я не могу. Я просто не могу…

Мулагеш смотрит на него.

— Я не должен был умереть так… — тихо говорит он. — Я должен был… умереть как герой. Я должен был умереть по-другому, судьба должна была дать мне смерть получше этой…

— Не бывает хорошей смерти, Лалит, — говорит она. — Это просто скучная и глупая штука, которая рано или поздно приключается с каждым из нас. Какой у нее может быть смысл? Никакого. Нет проку искать смысл у тени.

Дрожащее лицо Бисвала искажает гримаса ярости.

— Я надеюсь, что есть жизнь после смерти, — прерывающимся голосом говорит он. — Я надеюсь, что ад существует. И я надеюсь, что ты скоро в него попадешь, Турин Мулагеш.

Голова его запрокидывается — шея больше не может поддерживать ее вес.

— Я знаю, что есть ад, ибо живу в нем, Лалит, — тихо говорит она. — С самого Похода.

Она не знает, когда точно он умер. Похоже, ему отказывает зрение, затем, наверное, он теряет сознание от потери крови, но он все еще жив… а потом…

Ничего.

От двери доносится щелканье. Она отворяется, за ней на коленях стоит Сигруд с отмычками в руке.

Он смотрит на нее, потом на труп Бисвала.

— Успешно все прошло?

Мулагеш выходит из комнаты, не оглядываясь.

— Отведи меня на берег.

* * *

Капитан Сакти бежит вверх по ступеням юго-западной сторожевой башни, в груди у него все горит, а воздух, вырывающийся из легких, обжигающе горяч. Он слышит, что происходит во дворах крепости: туда мчатся солдаты, чтобы вооружиться на случай возможного вторжения.

Возможного? Или уже состоявшегося?