Город клинков - Роберт Джексон Беннетт (2019)

— Я бы это все, к демонам, позакрывала. Некогда нам в ученых играть.

— А что бы вы сделали вместо этого?

Ответ поступил мгновенно:

— Вооружила и обучила речные кланы, чтобы, объединившись с ними, вытеснить горцев из гор Тарсил.

— Никаких дальнейших переговоров, я правильно понимаю?

Надар хмыкает:

— Это все для отвода глаз. Горные племена просто тянут время, а сами планируют очередную пакость. Конечно, потом они твердят, что они вообще тут ни при чем. Это сделали люди, которые разделяют их позиции, но которых они все никак, ну никак не могут контролировать. Очень удобная позиция…

— Понятно. — Мулагеш прочищает горло. — И последнее, капитан.

— Да?

— Я знаю, что вы подвергли этот металл тестам на предмет его возможной божественной природы… но когда они отправляли меня сюда, я узнала, что Министерство иностранных дел присылало еще одного представителя. Для проведения дальнейших испытаний.

Лицо Надар заволакивает темная туча.

— Но, — продолжает Мулагеш, — на отчете стояла пометка, что этот представитель находится в самовольной отлучке. Это так?

Надар некоторое время думает, шевеля губами.

— Думаю, это тоже лучше показать, чем рассказывать.

* * *

Она приводит Мулагеш в узкий коридор, в который выходят спальни.

— В этом крыле проживает старший офицерский состав, — объясняет она, — а также некоторые техники и гости.

Она подходит к одной из дверей и принимается перебирать ключи на тяжелом кольце.

— Мы оставили все как есть. По моему приказу. Я так и думала, что кто-нибудь приедет ее искать.

Она отпирает дверь.

— Хотя я подозреваю, генерал, что вы зайдете, посмотрите и отправитесь дальше отрабатывать свою пенсию. Извините, если что не так сказала.

И распахивает дверь в комнату.

Мулагеш открывает рот и ахает:

— Во имя всех морей!..

Прежде чем исчезнуть, Сумитра Чудри, похоже, серьезно поработала над интерьером: вся мебель вынесена, только на полу матрас, а по белым голым стенам идет черная, в четыре фута шириной полоса со странно размытыми краями. Где-то по пояс взрослому человеку начинается и заканчивается на уровне плеч. Так-так-так… нет! Это не черная полоса! Это записи! Записи, бесконечно тянущиеся фразы, одна поверх другой, переплетаются, сотворяя глухой черный туман, тысячи и тысячи слов бегут от одной стены к другой. А над и под полосой, на потолке, на полу, — рисунки и наброски: они выползают из опоясывающей комнату черной ленты и тянутся к углам. Почти три четверти комнаты зарисовано и записано черными чернилами.

— Это все она сделала? — спрашивает Мулагеш.

Надар кивает. Некоторые записи, похоже, больше не устраивали хозяйку — на них вылили целые бутылки чернил. Теперь уже не прочтешь, что там было… Чернила стекают со стен длинными, сужающимися книзу кляксами, напоминая сосульки, свисающие по весне с крыши. А в центре исписанного черным пола — голый серый матрас.

— Значит, — выговаривает Мулагеш, — она сошла с ума.

— Я пришла именно к этому выводу, генерал, — подтверждает Надар.

Мулагеш проходит в комнату. На пол натекло столько чернил, что они застыли лужами, поверхность которых начала трескаться, как голодная земля в пустошах. С некоторыми чернильными кляксами поработала сама Чудри: из высохших черных пятен глядят крохотные прорисованные личики.

Мулагеш стоит в середине матраса, на котором спала Чудри, — матрас, кстати, тоже весь залит чернилами — и осматривается. Похоже, она зарисовала свои кошмары и заползла в них как в логово.