Цепь - Эдриан Маккинти (2019)

Она ставит «вольво» на парковку, открывает дверь и забегает в кофейню.

Мать и дочь обнимаются и плачут.

Кайли в слезах. Рейчел в слезах.

Это правда!

Это чистая правда!

Ее девочка вернулась.

Желтой стрелы нигде нет, но Кайли снова с ней.

Спасибо тебе, Господи! Спасибо! Спасибо!

– Ах, мамочка, я так боялась, что больше тебя не увижу! – плачет Кайли.

Рейчел боится поверить в происходящее. Радость и облегчение, которые она испытывает, могут затопить целый мир.

– А я знала, что увижу тебя! Знала, что верну. – Она крепко-прекрепко обнимает Кайли.

Доченька пахнет, как пахла всегда. Она дрожит от холода. Она наверняка голодна и сильно-сильно испугана.

Слезы облегчения и счастья льются рекой. Слезы непонятного, нелогичного, несдержанного счастья.

– Есть хочешь? – спрашивает Рейчел.

– Нет, я уже съела пончик, и те люди кормили меня, пока у себя держали.

– Чем они тебя кормили?

– Обычной едой. Сухими завтраками. Крекерами из муки грубого помола.

– Ну, поехали отсюда. Я отвезу тебя домой. Там ждет дядя Пит.

– Дядя Пит?

– Да, он помогает мне с этим разобраться.

– Папе ты ничего не сказала?

– Нет.

– Из-за Тамми?

Рейчел кивает.

– Мне велели помалкивать: мол, болтовня опасна для нас всех, – говорит Кайли.

– Мне тоже так велели. Ну, поехали домой!

– Мне нужно в туалет.

– Я с тобой!

– Нет, мам, ничего страшного не случится.

– Я выпущу тебя из вида!

– Мама, в туалет ты со мной не пойдешь. Я быстро.

Рейчел ведет дочь к уборной и ждет у двери. Уборная одноместная, так что вряд ли там прячется злодей, который утащит Кайли в окно, и тем не менее… Рейчел хочется держать дочь в поле зрения каждую секунду.

Рейчел ловит взгляд немолодой кассирши.

– Это ваша девочка?

– Моя.

– Я уже копам хотела звонить. Думала, беглянка.

Рейчел улыбается и пишет Питу, что у Кайли все хорошо.

– Глаз до глаз нужен за девчонками, когда они подростками становятся. Возраст сложный. Уж я-то знаю, у меня четыре дочери.

– А у меня на целом свете только она.

– За девчонками глаз да глаз, – повторяет кассирша, кивая.

– И не говорите.

Кайли выходит из уборной, Рейчел обнимает ее и за руку уводит с заправки.

– Как домой приедем, хочу под душ, – говорит Кайли, когда они садятся в машину. – Под горячий душ.

– Да, конечно, все, что пожелаешь.

– Грязной себя чувствую.

– А ты вообще как, ничего? Они не поднимали на тебя руку? Не обижали?

– Нет… да. Вчера тот мужчина… Какой сегодня день недели?

– Сейчас утро воскресенья.

– Я пыталась сбежать, и тот мужчина дал мне пощечину, – спокойно говорит Кайли.

– Боже, он тебя ударил?

– Да. Самое поразительное то, что плохим был не он, а она. Именно она страшно меня пугала…

Кайли снова заливается слезами, и Рейчел крепко ее обнимает.

– Ладно, поехали! Хочу домой. Хочу увидеть кота и дядю Пита.

Рейчел заводит машину, разворачивается на светофоре и едет на юг.

– Мам, там еще кое-что случилось.

– Что же? – Рейчел готова услышать худшее.

– Полной уверенности нет, но, по-моему, они копа застрелили. Патрульный остановил машину, и, по-моему, они его застрелили.

– Да, – кивает Рейчел, – по радио вроде говорили, что в четверг утром неизвестный застрелил патрульного в Нью-Гемпшире.

– Так он погиб?! – охает Кайли.

– Точно не знаю, – врет Рейчел.

– Мы должны пойти в полицию.

– Нет, это слишком опасно! Они всех нас перебьют. Выследят и поймают. Тебя, меня, Пита, твоего отца – всех. Кайли, мы не можем ни сказать что-то, ни сделать.

– И как же быть?

– Никак. Будем сидеть тихо и постараемся это забыть, как страшный сон.

– Нет!

– Придется, Кайли. Других вариантов, увы, нет.