Цепь - Эдриан Маккинти (2019)

Рейчел вздыхает, снова целует Пита и чувствует, как он под ней трепещет.

– Вот бы этот момент длился вечно! – говорит она.

– Так и будет, – радостно отвечает Пит.

«Нет, не будет», – думает Рейчел.

Часть II

Монстр в лабиринте

43

Конец восьмидесятых. Грязная коммуна хиппи в Крите, штат Нью-Йорк. Серое, дождливое утро начала осени. Коммуна построена вокруг ветхих фермерских домишек. Существует она с лета 1974 года, хотя ни один из ее членов особо не разбирался ни в животноводстве, ни в земледелии, ни в ведении хозяйства вообще.

За полтора десятка лет название коммуны менялось несколько раз. То «Дети Астериона», то «Дети Европы», то «Дети Любви», то еще что-нибудь. Название, впрочем, роли не играет. В «Нью-Йорк дейли ньюс» сообщение о случившемся тем осенним утром попадет под броским заголовком «Провинциальная секта: наркотики + секс = жестокая расправа».

Но пока в коммуне тихо и мирно.

Лучик, ходунок лет двух от роду, играет на улице со своей близняшкой Рыжиком, с другими малышами, детьми постарше, собаками и цыплятами. В грязном поле за гумном они возятся без присмотра взрослых. Дети мокрые, грязные, но кажутся счастливыми.

В амбаре чуть более десятка молодых людей сидят кругом и трипуют от оранжевого бочонка и оконного стекла[41]. В конце восьмидесятых набралось бы человек тридцать-сорок, но то была золотая пора экспериментов с альтернативными формами проживания. С тех пор утекло немало воды. У восьмидесятых настроение совсем другое, и коммуна медленно умирает.

Сегодняшние события окажутся жутким финалом ее истории.

У двора фермы останавливается автофургон. Из него вылезают старик и молодой мужчина. Переглянувшись, оба натягивают лыжные маски. У каждого по курносому уродцу-револьверу 38-го калибра, такие в самый раз для прогулки субботним вечером.

Мужчины заходят в амбар и спрашивают трипующую молодежь, где Алисия. Очевидно, никто не знает ни где Алисия, ни даже кто она такая.

– Давай в доме посмотрим, – предлагает старик.

Из амбара, мимо ржавеющего трактора, они идут к старому фермерскому дому.

Большой дом напоминает лабиринт и полосу препятствий. Везде бардак – матрасы, мебель, одежда, игрушки и игры. С пистолетами наготове мужчины проверяют комнаты первого и второго этажа, подходят к лестнице и смотрят вверх, на третий. Где-то там играет музыка.

Молодой человек узнает «Sticky Fingers»[42], альбом «Роллинг стоунз», у Алисии один из любимых.

Мужчины поднимаются по ступеням – музыка звучит все громче. В хозяйскую спальню они заходят, когда «Sister Morphine»[43] на пластинке сменяется «Dead Flowers»[44].

Молодую блондинку Алисию они застают голой в компании другой девушки и рыжего бородача. Они втроем лежат на старомодной кровати на четырех столбиках. Алисия и бородач трипуют. Другая девушка крепко спит.

Старик опускается на колени рядом с Алисией и хлопает ее по щеке, пытаясь привести в чувство.

– Алисия, где дети? – спрашивает он.

Та не отвечает. Молодой человек задает тот же вопрос, но девушка не реагирует и на него.

В итоге расспросы кончаются.

Старик хватает подушку и сует молодому, но тот качает головой.

– Это единственный надежный способ, – настаивает старик. – Суд отдаст их ей.

Молодой человек на секунду задумывается, потом кивает и начинает душить Алисию подушкой. Вялый ипассивный, он распаляется на глазах. Алисия отбивается, пинается, царапает ему руки.

Бородач приходит в себя.

– Эй, ты! – вопит он, сообразив, в чем дело.

Старик тотчас выхватывает револьвер и убивает его выстрелом в голову.

– Том? – хрипит Алисия.

Старик стреляет в голову и ей.

Воплям и шуму вопреки, вторая девушка не просыпается – или притворяется спящей. Старик все равно убивает и ее.