Московский детектив - Татьяна Устинова, Татьяна Гармаш-Роффе (2019)

И тут он, увидев диван, подошел и рухнул на него, раскинул руки-ноги. Он отдыхал, приходил в себя после напряженных часов, минут, секунд… Ведь прежде, чтобы совершить то, что он совершил, ему надо было все обдумать, подготовиться, достать пистолет, выследить жертву… За что он убил того парня?

– За что ты его? – спросила она, подошла к столу, села на стул и взяла гранат. Принялась чистить.

– За дело. У тебя есть большая сумка? Спортивная?

– Нет. У меня вообще ничего нет. Только хозяйственная, да и то не моя – я нашла ее на балконе, она страшная, но если ее отмыть, то туда можно что-то положить…

– Нет спортивной сумки? Как же ты живешь? – спросил он ее, не открывая глаз.

– Не знаю. Сама себе удивляюсь.

– Замужем?

– Нет. Я живу одна и давно.

– А парня у тебя нет?

– Нет.

– Теперь будет. Правда, всего на два дня. Ты чего страшная такая? Наркоманка, что ли?

– Нет.

– А чего хромаешь?

– Ногу подвернула.

– Понятно. Ладно, тащи сюда свою хозяйственную сумку…

Она вышла на балкон, нашла среди запылившегося хлама сумку, отнесла ее в ванную комнату, почистила, протерла мокрым полотенцем. Вот теперь руки ее начали дрожать. Она вдруг представила, что там, возле мусоропровода, лежит она в луже крови… Какая ужасная, пошлая смерть.

Вернулась в комнату и увидела, что Саша-убийца спит. И даже похрапывает.

– Принесла? – спросил он ее, прервав на мгновение свой сон.

– Да. Вот, смотри…

Он тотчас встал, увидел большую, черную, в белую полоску сумку и покачал головой.

Потом выругался.

– Извини… Это не мое, – сказала Люба.

– Тебе не идет эта прическа… затянула узел на затылке… распусти волосы… – сказал он, и она чуть не выронила сумку.

– Может, еще и раздеться? – Она с трудом разлепила губы.

– Неа… мне не до этого. Как-нибудь потом, лет эдак через пять, когда я сюда вернусь…

Он резко, пружинисто встал, достал из-под стола большой красный пакет, подхватил сумку и скрылся со всем этим в передней. Она слышала, как он хрустит пакетом – перекладывает что-то в сумку.

Потом попросил ее вернуть сумку на балкон.

– Я туда не пойду, вдруг кто увидит… – сказал он.

Она сделала так, как он просил.

– У тебя хлеб есть?

– Есть.

Она унесла часть продуктов в холодильник, часть разложила на тарелки, вскипятила воду, заварила чай.

– Сейчас будем есть…

Уже в кухне, собираясь выложить из одного из пакетов, принесенных Алей, оставшиеся продукты, она обнаружила знакомую коробку – золотую с оранжевым – французские трюфели. И вдруг почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились… Как по спине словно кто-то ласково и ознобно провел рукой… Это были ее любимые конфеты.

«Сережа…»

На самом же дне пакета ее ждала еще одна удивительная находка: бледно-бирюзовый пакетик, фирменный аптекарский «36,6», а в нем – еще более знакомый набор лекарств, которыми Сергей лечился от ангины…

Все остальное уже воспринималось ею по-другому, более легко, почти весело… Она понимала, что это только начало истерики. Она кормила убийцу бутербродами с икрой, купленной для нее Сергеем…

Теперь она нисколько не сомневалась в том, что все эти продукты, которые ей якобы покупала Аля, на самом деле были куплены для нее Сергеем. Он не забыл ее, он продолжал думать о ней и заботиться…

Но эти лекарства… Вероятно, он забыл выложить их из пакета. Купил для себя, но забыл выложить… И что же это теперь получается? Что у него ангина, вот что получается! А она, его жена, лучше всех знает, как тяжело он всегда болеет ангиной, какой высокой температурой она сопровождается и каким беспомощным он тогда себя чувствует. И что никто, кроме нее, не знает, как его и чем лечить… Никто, никакие домработницы в мире или секретарши не смогут облегчить ему боль в горле…