Я вернулся за тобой - Любовь Попова

Мирон не столь щепетилен как я. Не стесняясь, достает член в прямо эфире. Даже отсюда вижу переплетение вен и темно розовую головку, которая появляется, стоит Мирону сдвинуть вниз крайнюю плоть. Мирон двигает рукой вверх вниз, он лакает себя медленно, как ласкала я, когда первый раз член попал ко мне в руки.

Я тогда не могла поверить, что он смог уместиться во мне. Но еще больше, что у такого довольно щуплого на вид парня такой агрегат. Сейчас контраст не так заметен, но год назад это казалось волшебством.

В тело словно вливают жидкий металл, разгоняя его по венам, насколько мне стало опасно и горячо. Я как в тумане, подхожу ближе, как будто прямо сейчас могу дотронуться до разбухающей плоти. Коснуться пальцами, провести рукой по всей длине, взвесить в ладонях тяжелые яйца. Рот сам наполняется слюной, и я смачиваю пересохшие губы.

Тяну руку вверх, просовывая пальцы в рот и обильно их смачиваю, сквозь пелену похоти замечаю, что Мирон повторяет движение один в один, но другой рукой.

В голове вспышкой воспоминания о вкусе его кожи, запахе что всего за одни сутки въелся в меня о том, как он одним касанием мог взбудоражить все мои нервные окончания. Но сейчас я поняла, что ему даже касаться не надо, можно просто смотреть.

Мокрыми пальцами я скольжу по шее, представляя на их месте шершавый язык как лезвие по чувствам. Дальше по соскам, которые Мирон первый смог сделать твердыми. Одним своим дьявольски темным взглядом. Царапаю ногтями кожу прикрытую тканью и дальше, касаюсь местечка между ног, расставляя их еще шире. Трогаю там, где казалось пустыня будет всегда.

Но сейчас там тропики.

Горячо и влажно. Туго и мягко. По пальцам стекает сок, и я размазываю его по горошинке клитора, чуть закусив губу от возбуждения.

Я ненавижу Мирона. За то, что только он может сделать меня такой — отвратительно порочной, способной заснуть в себя два пальца. Я ненавижу Алекса, который не может раскрепостить меня. Я ненавижу себя сама, потому что хочу ртом заменить пальцы Мирона, все быстрей ласкающего член. Мирон стискивает челюсти, не сводит взгляда с моей влажной киски. Я только шире раздвигаю ноги, сажусь на кровать и медленно раздвигаю половые губки. Просовываю пальцы внутрь, они двигаются вперед, назад, словно зажатые мягкими, горячими тисками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Открываю в себе забытое удовольствие, что плещется как вино в бокале, готовое вот-вот заполнить меня без остатка, захлебываться в собственном оргазме. И тело почти кипит от кайфа, растекшегося по венам, а член Мирона, кажется, занимает уже весь экран, как вдруг дверь хлопает.

Мирон дергается, что-то говорит, только улыбаюсь, подхожу ближе, зная, что он услышит каждое тихое слово.

— Сейчас ты почувствуешь то, что чувствовала я, когда ты меня кинул. И больше никогда ко мне не подойдешь, потому что пришел Алекс и я собираюсь дать ему то, что ты никогда больше не получишь, – говорю я тихо, но четко, а потом кричу в сторону коридора. – Алекс, я в постели! Уже влажная, только для тебя.

Потому что другой для меня не существует.

Алекс заходит через минуту, а я больше не поворачиваюсь к экрану, отхожу к кровати, делая самый восхищенный вид, на который способна.

— Малышка, надеюсь, Дашка ушла надолго, потому что у меня на тебя большие планы, — хрипит Алекс, расстегивая рубашку, чтобы я могла насладиться его идеальным телом.

Глава 20. Мирон

Я много раз представлял, как именно Алекс ее трахает. Знал, что удовольствие его заботит только свое. Все, что достается Сашке, — это порция его оргазма и обнимашки в благодарность.

Я с точностью до звука помню, как она кончала в первый раз. Тихо, часто дыша и как будто сдерживая собственный крик, словно стыдясь удовольствия. Не веря в него. Не веря в нас.