Я вздрагиваю, Уильям тоже. Волна гнева вновь проходит по его холодному лицу. Нет, очевидно, он в ярости.

— Она просто хотела ранить меня. А ты заявил на нее права. Заставил пить и промыл мозги. Ты получал удовлетворение, наблюдая, как с каждым днем я угасаю.

Я молюсь, чтобы это не было правдой. Надеюсь, что в моих жилах не течет кровь этого ублюдка.

Чарли ухмыляется так, что по спине снова пробегают мурашки.

— Она носила мое дитя, Уилл. Сам этот факт делал ее моей.

— Нет.

Грейси стоит в дверном проеме, спина прямая, подбородок высоко поднят. Ее мелодичный голос, разнёсшийся по комнате, заставляет всех обратить на нее внимание. Она делает шаг в комнату, и я замечаю, как она берет себя в руки в присутствии Чарли. Он все еще пугает ее.

— Оливия не твоя дочь, и ты знаешь это.

Мои глаза расширяются. Я смотрю на Уильяма, понимая, что он ждет продолжение рассказа.

— Грейси?

Она тоже смотрит на него, но быстро отступает, когда Чарли угрожающе делает шаг вперед.

— Не смей, — рычит он.

— Он выгнал меня, когда я сообщила о том, что Оливия не от него.

Чарли заметно начинает трясти.

— Грейси!

Она подскакивает, но мы с Уильямом не двигаемся.

— Он угрожал причинить ей вред, если я кому-нибудь расскажу.

— Ах ты гребаная сука!

Он бросается к ней, но Уильям резким ударом в челюсть отбрасывает его на несколько метров назад.

Тяжело дыша, Уильям в бешенстве орет, а Чарли отходит назад.

— Никогда не смей поднимать на нее руку! — яростно кричит он, в воздухе потрясая кулаком.

Я сосредоточено наблюдаю за этим безумием. Чарли не мой отец? Я слишком потрясена, чтобы обрадоваться этому известию. Сегодня так много информации, что мой мозг не в состоянии справиться с ней.

Грейси оттаскивает Уильяма, но вскоре отходит, словно тоже боится его.

— Он обещал оставить моего ребенка в покое, если я исчезну, — говорит она, бросая на Уильяма настороженный взгляд. Ей стыдно, а Уильям очень бледный. — Он обещал позволить тебе…

Она глубоко вдыхает. Так делают, чтобы с уверенностью продолжить начатое.

— Нет, — бормочет Уильям, его челюсть сжимается, — Грейси, пожалуйста.

— Он обещал позволить жить ее отцу, если я исчезну.

— Нет!

Крича, он запрокидывает голову, а пальцы зарываются в седые волосы.

Мой мир рушится. Дезориентированная, я облокачиваюсь на стену, словно она может спрятать меня от этих слов. Уильям опускает голову, а на его лице отражается миллион эмоций: шок, боль, гнев… а потом и чувство вины. Застыв, ошеломленно смотрю ему в глаза. Я не в силах сейчас хоть как-то ответить. Но ему достаточно моего вида. Он тоже замер.

Чарли прожигает мою мать взглядом, который, если бы мог, превратил бы ее в пепел.

— Ах ты, шлюха. Тебе было недостаточно десяти мужиков в неделю. Ты выбрала моего брата.

— Ты принуждал меня, — кричит она. — Ты заставил меня описать эти чертовы подробности!

— Ты солгала мне! — грозно орет Чарли. Впервые с тех пор, как он зашел в эту дверь, я замечаю неистовую ярость на его лице. — Ты выставила меня дураком, Грейси.

Он подходит все ближе и ближе. Я начинаю нервничать, когда она делает шаг назад, но Уильям быстро закрывает ее собой.

— Не вынуждай меня убить тебя Чарли.

— А ты просто не мог держаться от нее подальше, — бушует тот, дергая себя за рукава пиджака. Этот жест напоминает мне о Миллере, и я резко оживаю, отталкиваясь спиной от стены. Я должна найти его.

Поэтому бросаюсь к двери.

— И куда же ты собралась, моя дорогая племянница?

Сбавляю шаг, но не останавливаюсь. Спиной ощущаю его ледяное дыхание.

— За Миллером.

— Я так не думаю, — уверенно заявляет он, заставляя меня застыть в дверном проеме. — Это было бы крайне неразумно.