Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

— Мерзкие на вид сукины дети. — Грегори только подстегивает это любопытство, а вместе с ним добавляет гору беспокойства. — Твой Уильям — хозяин этого гребаного мира наркотиков — расправился с ними как с котятами. Он даже не вспотел, когда один из них постучал по кобуре пистолета. Гребаного пистолета!

— Пистолет? — Я задыхаюсь, а сердце подпрыгивает к горлу.

Грегори осторожно оглядывается, затем ведет меня по другому коридору, за пределы слышимости остальных посетителей.

— Ты меня слышала. Кто эти люди, Ливи?

Я отступаю на несколько шагов.

— Не знаю. — Я не чувствую вины за свою ложь, потому что слишком взволнована.

— Ну а я знаю.

— Знаешь? — распахиваю глаза от страха. Уильям наверняка не открыл правды Грегори. Пожалуйста, скажи, что он ничего не говорил Грегори!

— Да, — он подходит ближе и быстро оглядывается по сторонам, убеждаясь, что мы одни, — наркоторговцы. Миллер работает на этих громил и, готов поспорить, сейчас он в полном дерьме.

Я просто в ужасе. И в шоке. Не уверена, что лучше: позволить Грегори верить в то, что Миллер вовлечен в наркоторговлю или поведать правду. Хотя друг прав в одном. Мой мужчина действительно работает на громил.

— Ладно, — выдыхаю, отчаянно пытаясь найти слова и не нахожу их, но это нормально, потому что Грегори продолжает раньше, чем замечает мое молчание.

— Оливия, твой парень не просто психопат с обсессивно-компульсивным расстройством, бывший бездомный, шлюха или эскорт, но еще и наркодилер!

Прислоняясь спиной к стене, я смотрю вверх, даже не моргая от мощного света, обжигающего сетчатку. Вдруг он сожжет и мои проблемы.

— Миллер — не наркодилер, — спокойно сообщаю я. Прямо сейчас было бы так просто слететь с катушек.

— И эта пташка, София, я еще не выяснил кто она, но явно ничего хорошего от нее не жди. Имею в виду, — он смеется, — она может похитить?

— Она влюблена в Миллера.

— И бедная Нан, — продолжает Грегори. — Она пригласила Уильяма за обеденный стол, будто они старые друзья.

— Так и есть. — Неохотно признаю, что мне, наверное, следует выяснить, насколько они дружны, но также помню о том, что бабушка очень чувствительна, и будить старых призраков глупо. Вздыхая, опускаю голову, но он этого не замечает. Грегори быстро идет вперед, продолжая строить предположения.

— Он приходил каждый день, пока ты была… — Друг, наконец, останавливается, явно напрягаясь. — Так и есть?

— Он знал мою мать. — Отдаю себе отчет, что эти слова вызовут поток вопросов, поэтому поднимаю руку, когда он переводит дыхание. — Миллер работает на этих людей, и они не хотят его отпускать. Он пытается найти выход.

Грегори хмурится.

— А какое это имеет отношение к Крестному отцу?

Не могу не улыбнуться его шутке.

— Он был сутенером моей матери. Не ладит с боссом Миллера. И пытается помочь.

Грегори не в силах скрыть удивление. Его глаза в этот момент напоминают блюдца.

— Бляяя…

— Я устала, Грегори. Устала ощущать себя потерянной и беспомощной. Ты — мой друг, и прошу, не усугубляй, — вздыхаю я. Однако даже от одного моего признания эти эмоции все равно усиливаются. — Мне нужно, чтобы ты был моим другом. Пожалуйста, просто будь им.

— Черт возьми, ладно, — бормочет он, стыдливо опустив голову. — Теперь я чувствую себя как сотня тонн первоклассного дерьма.

Хочу облегчить его состояние, сказать, что не винить себя, ведь он не уходит прямо сейчас, но у меня нет сил. Отталкиваюсь от стены и тащусь к выходу. Может, я и зла на Миллера, но понимаю, что он единственный, кто может меня успокоить.

Робкое прикосновение скользит по моему плечу, и друг подстраивается под мой темп. Он молчит, возможно, опасаясь еще сильнее усугубить мое отчаяние. Я смотрю на своего лучшего друга, когда он притягивает меня ближе, но Грегори продолжает пялиться вперед.

— Ты не собираешься проведать Нан?

С печальной улыбкой он качает головой.