Одна откровенная ночь - Джоди Малпас

— Проснись, сынок! — Тони отбрасывает пустой стакан в сторону и хватает Миллера за плечи, заставляя его вздрогнуть, но мужчина этого не замечает. — Мы уже говорили об этом и не раз. Как только оказался в этом мире, ты уже не сбежишь. Нельзя уйти, когда тебе это удобно. Ты в нем на всю жизнь, либо вообще останешься без этой жизни!

Мне становится нечем дышать, пока я перевариваю откровенное объяснение Тони. София сказала это, Миллер подтвердил, а теперь Тони подкрепляет его слова.

— Просто потому, что он больше не хочет трахаться за деньги? — пищу я, не в силах сдерживаться.

Миллер бросает на меня взгляд, и я жду, что мне прикажут помалкивать, но оказываюсь шокирована тем, что смотрит он на Тони, будто тоже хочет получить ответ на мой вопрос.

Связываться с Миллером Хартом смертельно опасно для него.

Нельзя просто уйти.

Последствия будут сокрушительными.

Цепи. Ключи. Долг жизни.

Я уже собираюсь заставить себя встать в попытке казаться сильной, когда дверь снова распахивается, и врывается София. Напряженная, тяжелая атмосфера ухудшается в миллион раз. Откидываюсь на спинку сиденья, пока она оглядывается по сторонам, одаривая каждого в комнате долгим взглядом глаз-бусинок, и вытаскивает сигарету. Становлюсь еще более настороженной, когда появляется Кэсси. Ее совершенство восстановлено, но она выглядит взволнованной и осторожной.

София неторопливо подходит к бару с напитками, протискиваясь между Миллером и Тони, но мужчины не возражают. Они отступают и дают ей пространство, которое требуется, чтобы налить напиток. Она не торопится, ее поза и жесты кричат о превосходстве, и поворачивается к Миллеру.

— Довольно-таки бурная реакция для того, кто якобы ее только трахает. — Европейский акцент Софии делает угрозу в ее голосе едва ли не сексуальной.

Мои глаза на мгновение закрываются, вина снова впивается ненавистными когтями. Я, черт возьми, такая глупая. Осторожно приоткрываю один глаз и вижу, как Миллер смотрит на нее сверху вниз, лицо ничего не выражает, а тело мертвенно неподвижно. Его время прятать меня прошло. Время думать о том, как лучше всего справиться с этим, истекло.

Из-за моих необдуманных поступков.

— С этой женщиной я занимаюсь исключительно любовью. — Он смотрит на меня, раня любовью в своих глазах. Я хочу броситься в его объятия, встать рядом с ним и встретиться с ней лицом к лицу вместе, но мои бесполезные мышцы опять меня подводят. Когда Миллер снова переводит взгляд на Софию, на его лице вновь появляется холодное бесчувственное выражение. — Я ее только боготворю.

Шок на ее лице очевиден. Она пытается это скрыть, делая глоток напитка, а затем затягивается сигаретой, но я предельно ясно вижу это отсюда.

— Ты позволяешь ей прикасаться к себе? — спрашивает она.

— Да.

Дыхание у нее учащается, сквозь шок теперь проступает злость.

— Ты позволяешь ей себя целовать?

— Да. — Его челюсти сжимаются, губы изгибаются в оскале. — Она может делать со мной все, что ей, черт побери, хочется. И я с радостью это приму. — Он наклоняется к ней. — Я даже, блядь, буду умолять об этом.

Сердце взрывается миллионом осколков от несвоевременного признания, отчего моя уже вскруженная голова начинается кружиться еще сильнее. София лишается дара речи и делает быстрые, лихорадочные глотки своего напитка, затягиваясь сигаретой между ними. Ее мощное самообладание пошатнулось признанием Миллера. Она подозревала такое, так что это не должно шокировать. Или она недооценила ситуацию? Думала, что это незначительно?

Как же она ошибалась.

Оставаясь безмолвным наблюдателем разворачивающихся событий, я перевожу взгляд на Тони и вижу на его лице неприкрытый ужас. Затем смотрю на Кэсси и замечаю такой же шок, что и на лице Софии.

— Я не могу защитить тебя от него, Миллер, — спокойно говорит София, хотя грань раздражения все еще очень очевидна. Она предупреждает его.