Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Он с мысли не сбивался. А еще теперь меня не путала его широкая улыбка – к счастью, я напрактиковалась общаться с Кошей, чтобы замечать пристальные взгляды при любом выражении лица.

– Верно. Но люди далеко не всегда поступают правильно, Елизавета Андреевна. Так в чем ваш мотив?

– Нет другого мотива. Я очень люблю мужа и считаю, что он превосходный политик, действительно радеющий о простых людях. А вы сильно просчитались, когда перешли ему дорогу. Скажите еще, что каждого нечистого на руку политика решили посадить. Задолбаетесь сажать. Вы ошиблись, Константин Аркадьевич, в выборе целей для своих расследований, но не настолько, чтобы поплатиться за это жизнью.

– Тогда еще раз спасибо. Возьмите мой личный номер, Елизавета Андреевна. – Он протянул пальцем по столу картонный прямоугольник. – На случай, если решите поделиться еще какими-то переживаниями.

– Не решу, – ответила я.

Но он и глазом не моргнул, а лишь продолжил незаконченную фразу:

– И на случай, если вам понадобится программа защиты свидетелей. Мало ли, как жизнь повернется. И нет, я не ошибся, Елизавета Андреевна. Всю жизнь положил на то, чтобы такие «морозовы» оказывались за решеткой – и чаще всего успевал до того, как они обзаведутся связями в правительстве. Но тот факт, что этого я вовремя не прижал, не означает, что ему не место за решеткой. С моей стороны никакой ошибки. Но не ошибитесь сами.

Я закрыла глаза, но вряд ли подразумевала под этим согласие с его словами. А когда открыла, Нимовского в классе уже не было. Я придвинула визитку еще ближе и несколько раз прочитала номер телефона. Потом медленно разрывала на микроатомы, соображая. Позвонить ему все равно не смогу – уж точно не со своего телефона, но цифры эти лучше оставить в памяти – мало ли, как жизнь повернется, он высказался верно. Программа защиты свидетелей целых две секунды приятно тревожила разум, но на третьей секунде перестала – Иван найдет любого, если захочет, все эти меры – ничто в сравнении с его ресурсами. Но может быть, когда-нибудь, когда мне совсем некуда будет бежать – я вспомню это приятное сочетание из трех слов?

Слова Нимовского меня окончательно не успокоили. У него, похоже, большие связи, но у Ивана связи намного больше, не удивлюсь, если даже в самой прокуратуре. Я поступила правильно, соглашаясь с совестью, но в любом случае подставилась – теперь уже Вере простого объяснения не хватит. Я так и сидела, не представляя, что делать дальше. А может, уволить ее? Вот просто заявить, что с этого момента она на мою семью не работает? Ага, это еще вчера могло пройти без лишних подозрений, а после сегодняшнего… Вера уж точно заявит о странности, когда явится в дом за расчетом.

Занятие уже должно было подходить к концу, а я так и не определилась. Вера не выдержала сама – вошла в пустой класс, долго стояла возле двери, держа в руке пистолет, как будто сразу пришла в состояние боевой готовности и не могла из него вынырнуть, но потом спросила – тихо и вежливо, как обычно это делала:

– Лиза, у вас какие-то проблемы? Надеюсь, не с законом?

Абсурдно до смешного. Я повернула к ней уже веселый взгляд – после такого дикого вопроса он и не мог быть другим. И отважилась:

– Вера, у меня нет проблем с законом и никогда не было. Но у Ивана их полно. Ты мне не поверишь на слово – вот уже по этому лицу вижу, что не поверишь. И потому сейчас я делаю колоссальную ставку. На все то отношение ко мне, все, что ты во мне до сих пор видела. Вера, прошу тебя, подожди немного, я предоставлю тебе доказательства. Иван пришел в политику далеко не из честного бизнеса. Но хуже всего, что из того самого бизнеса он и не уходил и никогда окончательно не уйдет, все еще заказывает убийства всех мешающих ему людей, все еще берет средства на политические кампании из наркотрафиков и прежних связей.

Она сощурилась и ответила не сразу – это делало ей честь: не принялась возражать, а все же попыталась обдумать.