Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

– Не договоримся, – Ирина Михайловна тоже позиций не сдавала. – С тобой – да. С ним – никогда. Ты знаешь, что чувствует мать, когда ей сообщают об искалеченном по чьей-то прихоти сыне? Максим сейчас за границей. Прошло много времени, но прежним мальчик уже не станет. Кого ты защищаешь, Лиза? Монстра, который методично ломал человеку кости? Тот от страха и боли обмочился, но разве это повод останавливаться? Ты на секунду просто представь и ответь себе на вопрос – кого ты защищаешь?

Она вообще упускает из виду, что Максим сам нарвался. И если бы не Коша, до того добрался бы кто-то еще – потому что есть Иван, а у Ивана много людей. Но и нельзя игнорировать, что она эту ненависть выстрадала, вынесла, для нее нет других путей. Да, я выберусь одна, или мы не выберемся вообще.

Развернула дуло вправо и выстрелила Коше в колено. Он не ожидал и рухнул со сдавленным:

– Сука…

Боль должна быть невыносимой. И такие травмы не проходят бесследно – в худшем случае он вообще никогда больше не сможет согнуть ногу. На лучший исход я надеялась, поскольку пистолет попался мелкокалиберный. Но такое ранение – это не сквозная пуля сквозь плечо, как устроил когда-то Саша. Однако меньшим я никого бы не уговорила.

– Теперь он тоже не будет прежним, – констатировала под стоны боли. – Квиты?

Наконец-то, вызвала должный шок. Все изменились в лицах. А Ирина Михайловна распахнула рот, наблюдая за корчащимся на полу Кошей. Поинтересовалась не сразу:

– И после этого ты надеешься его уговорить сотрудничать?

– Уговорю, – я пожала плечами. – Ну, если он вообще со мной когда-нибудь будет разговаривать, то уговорю. У меня есть для него аргументы, нас связывают отношения, о которых Иван не знает. А если не смогу – оставьте мне этот пистолет, я закончу дело.

После демонстрации в моей решимости уже не сомневались. Ирина и смотрела совсем иначе – ничего общего с предыдущим высокомерным снисхождением. Теперь уже я в ее глазах выглядела монстром, способным на что угодно. Но, к счастью для меня, она решила, что для ее мести в союзниках нужен именно монстр. Подошла ко мне, не обратила внимания на нацеленное дуло и прошептала:

– Прекрасно, Лиза. Тогда вы заявляете, что вас похитил Алаев, но удалось сбежать. Такое ранение – прекрасное доказательство слов. Но если ты решишь меня поиметь, тогда Иван узнает об этих самых отношениях. Ты или со мной, или с ним.

– Я сама по себе. Но когда будут зарывать Ивана, я окажусь в первом ряду.

– Прекрасно, – повторила она. – Тогда доверюсь тебе, бессердечная куколка. Ваша машина во дворе, телефоны там же.

И уже через секунды комната опустела. Спустя минуту раздались крики и хлопки дверьми машин – вся банда куда-то уезжала. Чей это дом? Наверняка не ее. Может, просто чья-то дача? Может, владельцы даже не знают, что в их отсутствие происходит?

Я сразу кинулась к Коше, ухватывая его за плечи.

– Слишком больно? – тупой вопрос.

– Лиза, блядь! – он наконец-то смог внятно говорить. – Ты совсем ебнулась?! Не могла в бедро выстрелить?

– Этого было бы мало, – я не извинялась – констатировала. Хромота до конца жизни в моих глазах оправдывает возможность этой самой жизни. – Попробуй подняться, нам надо срочно ехать к врачу.

– Куда ехать?! – снова заорал он. – Куда, блядь? Ты крышей двинулась? Я, по-твоему, действительно буду участвовать в этой херне?

Не будет – по болезненным глазам видно. Я торговалась за его жизнь, но до сих пор и не верила, что смогу чем-то убедить. Потому опустилась рядом на колени, продолжая держать за плечи.

– Вдвоем не выберемся, Коша. Сообщай Ивану что хочешь. А я не выжила.

– Что? – он смог чуть сбавить громкость.

– Нас похитили – об этом он уже должен знать. Тебя ранили, а я не выжила. Сможем устроить здесь какой-нибудь взрыв или пожар?

– Что? – еще тише. – Сбежать под шумок решила?