Распутье - Тальяна Орлова, Егор Серебрянский (2020)

Он перехватил мою лодыжку, потому я замерла. Зажмурилась с силой. Но ничего не происходило, зато его ладонь жгла кожу. И голос снова стал флегматично-холодным:

– Елизавета Андреевна, у вас в голове полный хаос. Дело даже не в том, что я не могу подобного сделать, а в вас самой. Что дальше-то? Ну, в гипсе походите. Потом я сломаю вам руку, чтобы мужа под руку не держали? Затем что? Может, мне вам сразу позвоночник повредить? А почему нет? Зато появится шанс, что инвалидка Ивану Алексеевичу не будет нужна.

Открыла глаза и выпалила зло:

– Так ломай позвоночник! Чего ждешь?

Он смотрел внимательно, как будто пытался рассмотреть в глубине моих зрачков здравый смысл.

– Елизавета Андреевна, он вас не бросит, даже если вы станете овощем.

Я вмиг остыла и подалась к нему, уточняя:

– Почему?

– Потому что любит, – ответил как само собой разумеющееся. – Он так ломает вас, но он действительно вас ценит.

– А ты? Ты ценишь меня хотя бы настолько, чтобы оказать маленькую услугу?

Вопрос возник не на пустом месте: Коша скорее всего и сам не заметил, как начал гладить большим пальцем кожу ноги. Судорожно, бездумно. Опомнился – и тотчас остановил движение.

– Я… – Он снова отвел взгляд. А потом заговорил бегло: – Я ввел вас в заблуждение. Вы, похоже, решили, что нравитесь мне. Но на самом деле ничего подобного. И мне глубоко перпендикулярно, что там у вас и как происходит, лишь бы Иван Алексеевич занимался делами, а не скандалами с вами. Вы придумали какую-то симпатию и никак не хотите выйти из этого заблуждения – нашли для своих эмоций направление, а я просто попался как самый подходящий кандидат. Вот и все.

– Тогда отпусти.

Коша отшатнулся, встал и протянул руку, чтобы помочь подняться, но я ее проигнорировала.

– И куда вы?

– А какая тебе разница, тебе ж перпендикулярно?

Но он настиг меня в дверях и жестко схватил за локоть. Я завопила с новой силой, но Коша тащил меня к лестнице. Выкрикнул выбежавшей из гостиной Вере:

– Вер, спроси у персонала успокоительные! Живее.

– Лиза, вы плакали?

На ее вопрос никто не ответил.

– Что ты делаешь, сука? – орала я уже в комнате, наблюдая, как Коша вытаскивает с верхней полки маленький чемодан и забрасывает туда первые попавшиеся вещи. – Уйди отсюда!

– Чтобы вы еще до какого-то абсурда додумались? – отозвался он. – Сядьте, Елизавета Андреевна, и попытайтесь уже дышать.

– Да пошел ты в жопу, урод! Ты меня еще и собирать будешь?

Последнее вызвало истерический хохот. Я ожидала, что Коша может отказать, но точно не думала, что он так активно начнет участвовать в отсылке меня к мужу. И хуже всего, что двигался быстро, а выглядел равнодушным. Я со всего размаха залепила ему по спине. Коша развернулся, перехватил меня и прижал к себе. Держал, пока я билась в припадке, пока силы не закончились, и еще долго после того.

И вдруг я услышала, как его сердце колотится, притихла и снова жалко завыла ему в грудь. Наклонился к волосам и зашептал:

– Елизавета Андреевна, это путь в никуда. Я знаю, что вы делаете. Убедились, что сбежать не получится, потому решили сбежать хотя бы таким путем – вы выбрали не выжить. Подобное всегда так начинается. И это всегда самая проигрышная стратегия.

– Я ничего не выбирала, Коша. Выбрали за меня.

– Неправда. Как только выберете выживание, сразу появятся варианты.

– Например, какие?

– Для начала блефовать – так, будто от этого в прямом смысле зависит ваша жизнь. Противно что-то делать? Так есть цель поважнее минутной слабости. Вы стали жалкой в этом безволии. Вернитесь в состояние преданной жены, вы были очень целостны в этой роли. Или будьте абсолютно другой, боевой или истеричной, но тоже целой. Сейчас от вас есть только запчасти, которые никак не хотят работать вместе. Так блефуйте – хотя бы до тех пор, пока себя в порядок не приведете и не определитесь, кем хотите быть.