Слепой рассвет - Кристина Майер (2020)

— Вызови скорую! — отдает приказ брат своему начальнику безопасности. Замечаю, с каким трудом Андрей пытается взять себя в руки.

— Не надо скорую. Поедем сами. Ирбег останься с Наташей. Что там с врачом?

— Договорились, клиника одна из лучших в нашей стране. Можем хоть сейчас ее отвезти, — проинформировал Ирбег. Он выглядел невозмутимым, но иногда косился в сторону Наташи и желваки дергались на его челюсти.

— Я позвонил ее брату, он сейчас подъедет. Займешься этим? — все-таки это не входит в его прямые обязанности, поэтому вежливо было спросить, хотя в помощи нам начальник безопасности компании никогда не отказывал.

— Много крови потерял? — разглядывал Андрей повязку, кровь так и не остановилась.

— Не считал. — старался не показывать, но мне было не очень хорошо. Я слабел.

— До машины дойдешь?

— Я в порядке. — держаться, так до последнего.

В машине мы договорились, что меня порезали осколки разбившегося зеркала. Неудачно занес его в дом. Андрей не был доволен, но переубеждать не стал. Обратились к знакомому хирургу — другу отца, чтобы он точно не позвонил в полицию. Он сразу понял, что мои раны к зеркалу не имеют никакого отношения, побурчал, но сообщать никуда не стал.

Меня подлатали и положили в больницу. Нужно восполнить потерю крови и исключить возможное заражение. Оказалось, что рана на груди не пустяковый порез, еще бы несколько сантиметров и Наташа могла попасть в сердце.

Андрей ждал меня в палате, до которой я сам доковылял.

— Герман, я Полине и маме сообщил. — мне это не понравилось, а еще меня настораживало его хмурое выражение лица.

— Зачем? Что ты им сказал?

— Сказал, что ты ранен, но волноваться не стоит. — Андрей не договаривал. Я внимательно на него смотрел, ждал, что он еще скажет. — Позвонил специально Полине, не хотел мать волновать.

— И?

— Поля сознание потеряла. Долго в себя привести не могли, сейчас вроде все нормально.

— Вроде? Андрей!.. — у меня слов не было. Понимаю, должен был сказать, но не по телефону! — Я еду домой!

«А ели она головой ударилась, когда падала? Может поэтому долго в себя привести не могли?»

Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 20

Полина

— Полина, Полиночка! — женский испуганный голос. Кто-то бьет меня по щекам. Я пытаюсь понять, что происходит. — Давай девочка открывай глаза! — на лицо и грудь прилетают брызги холодной воды.

Герман… — вспоминаю я. Сердце пропускает удар. — Что с ним?

Открывать глаза боюсь. Вдруг пропало зрение. Вряд ли мама Германа обрадуется узнав, что я больна. По щекам текут слезы. То ли от слабости, которая подчинила себе все тело, то ли от груза проблем свалившихся на меня в последнее время. Жалею себя…

Слабый стон срывается с губ. Даю понять, что пришла в себя. Нужно узнать, как там Герман?

— Полежи, Полина. Я дверь открою, звонят. Скорая наконец-то приехала. — по голосу Зинаиды Владимировны делаю выводы, что она взволнована, но не убита горем. Мою голову бережно кладут на что-то мягкое.

Остаюсь одна. Пока никто не видит, открываю глаза.

Вижу…

Плохо, размыто, но вижу! Белый потолок плывет, словно рябь на воде. Облегченно вздыхаю.

Вдох… Выдох… Слезы радости текут по щекам новым потоком — не ослепла.

Врач мужчина. Осматривает меня, задает вопросы, отвечает на них Зинаида Владимировна. Я узнаю, что мать Германа успела соскочить со стула и упала я на нее, а не на пол.

— Ну что же вы барышня такая ранимая? Маму напугали. — я не объясняю степень нашего «родства», Зинаида Владимировна тоже предпочла помолчать. — Давайте тогда поможем ей подняться и дойти до кровати, — предлагает доктор.

Вместе с медсестрой и Зинаидой Владимировной они ведут меня в спальню.