— Холодильник закрой, он портится, а квартира съемная, — не было в ее тоне агрессии, но мне не понравилось, что со мной говорят, как с неразумным ребенком. Эта женщина меня не знает, но ведет себя так, словно я недостойна находиться рядом с ней.

Выполнила ее просьбу, а дальше что? Сбежать в спальню мне не позволят. Да и Машеньку будить не хочется. Я даже не знаю, как зовут мать Германа. И вообще о чем нам с ней говорить? В глазах женщине я всего лишь любовница ее сына.

— Будете чай или кофе? — предложила, а сама мысленно просила ее отказаться от кофе. Не хватало мне только опозориться плохо сваренным кофе или еще хуже — обвариться.

— Не буду. А ты садись и поешь, для этого ведь кастрюлю вытаскивала. Голубцы свежие, вчера варила. Я за Машей пойду присмотрю.

— Она спит… Может вы мне компанию составите? — сделала первый шаг навстречу. Сердце тревожно замерло в ожидании ответа.

— Ладно, грей на двоих. — начинаю нервничать. Я запретила себе суетиться и переживать. Нельзя допустить, чтобы зрение пропало. — Герман не сказал, куда ушел?

— Он поехал поговорить с Наташей, — обернулась к женщине. Это было предположение, ведь я точно не знаю, зачем Герман отправился домой. Она громко и тяжело вздохнула, мотнула головой, но ничего не сказала. По ее жесту и так все было понятно.

— Мне совсем немного положи, Полина. Тебя ведь Полина зовут?

— Можно Поля, — улыбнулась и кивнула головой. А вот ее имени я не знала, а спросить не решилась.

— Зинаида Владимировна меня зовут, — представилась она.

— Я знаю, — нагло вру. Мать Германа и так предвзято ко мне относится, а тут получается, что я была его любовницей, родила дочь, а имя бабушки Маши даже не удосужилась ни разу спросить.

- Я так предполагаю, что институт ты еще не окончила? — спрашивает Зинаида Викторовна, когда я сажусь за стол напротив нее.

— Взяла академический отпуск. Как только Машенька пойдет в садик, вернусь к учебе. — отломила кусочек голубца и положила в рот, не хотелось говорить.

«Надеюсь, что вернусь» — грустные мысли совсем были не к месту, но последнее время любое упоминание будущего вызывало щемящую боль в груди. Есть ли оно это будущее у меня?

— Герман весьма решительно настроен создать с тобой семью. — я поперхнулась. Семью? Зачем он вводит своих родных в заблуждение? У меня есть три года, чтобы родить ему сына, а после… Может и не настать. — Поля, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я не вижу тебя рядом с моим сыном. Меня настораживают девушки, которые ради достижения своих целей становятся любовницами богатых мужчин.

— Я никогда не использовала Германа, — возмутилась. Мой голос стал звучать твердо. — Так получилось, что я влюбилась него раньше, чем узнала о том, что он женат.

— Пусть так. Не буду спорить. — она смотрела мне в глаза. — Герман уже совершил одну ошибку, я не хочу, чтобы он ее повторил. У моего сына сильный характер, он справится со всем, что выпадет на его долю, но я не хочу, чтобы он терял свое время с не той женщиной. Надеюсь, ты меня понимаешь? — мне оставалось лишь кивнуть. Откуда я знаю, та я женщина или не та. — Я не прощу, если ты причинишь ему боль.

Специально не причиню. А что будет, если он ко мне привяжется, а я умру?.. Наверное, на тот момент мне будет все равно простит меня Зинаида Владимировна или нет, но больно делать Герману я не хотела. Маша, наверное, даже не вспомнит меня…

Быстро-быстро заморгала, чтобы не разреветься. Этот непростой разговор прервала мелодия моего мобильного телефона. Увидев незнакомый номер, я сбросила вызов. Это могла быть мама или Валя, а я не хотела с ними общаться.

Зинаида Владимировна подозрительно посматривала в мою сторону, от ее внимания не ускользнуло, что я отклонила вызов. Телефон вновь заиграл, теперь уже в моей ладони. Герман…

— Алло? — тут же ответила.