Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

– Мы живы, – заметил капитан третьей вахты Макс Кесслер, – а это уже кое-что.

– Пока живы, а вот надолго ли, – хмыкнул Саймс. – Наша единственная надежда – спасательная станция под куполом, где-то на сороковой параллели.

Помедлив, он добавил:

– По моим расчетам, нам нужно преодолеть от тысячи семисот до двух тысяч миль.

– Скажем, сорок миль в день… – прикинул Кесслер, – всего пятьдесят дней. Справимся.

– Зорок мильей! – с ужасом повторила приземистая и широколицая миссис Михайлик, хватая за руку своего мужа. – Григор, эдо невозможно, зорок мильей!

Такой же коренастый и плотный Григор ласково погладил ее толстые пальцы.

– Подождем и позмодрим, милая.

Глядя на эту парочку, Билл Моллет подумал, что судьба могла бы распорядиться и поумнее. Похоже, их спасением руководил больше слепой случай, чем справедливость. Когда здоровенный метеорит шандарахнул в «Стар Куин», в мгновение ока распоров обшивку от носа до хвоста, погибло много стоящих людей. Адский грохот, пронзительный свист уходящего воздуха – и где они? Эйнсворт, Олкок, Бэнкс, Балмер, Блэндел, Касартелли, Кейси, Корриган – все отдали концы… Какие люди были!

А уцелел один сброд. Из всех выживших чего-то стоят только трое. Максимум четверо, если считать Фини, ирландского терьера покойного капитана Риджуэя. Как бы там ни было, он, Билл Моллет, – помощник инженера первой вахты, двести фунтов покрытых татуировками мышц – вполне заслуживал спасения. И еще Саймс с Кесслером, оба отличные парни: белые, грамотные, прекрасные специалисты. Что касается остальных, то где-то в космосе сейчас плыли раздувшиеся трупы куда более достойных кандидатов.

Взять хотя бы этих Михайликов. Ничем не примечательные беженцы из какой-то глухой деревни – безобразные, подслеповатые, бестолковые. Простые землепашцы, ни на что не годное старичье. Даже по-английски говорить не умеют. В первый день полета он встретил миссис Михайлик в отсеке. Услышав за переборкой стук и грохот, женщина испуганно вздрогнула:

– Ждо эдо?

– Эдо, – ответил он с издевкой, которую та даже не заметила, – водяные бомбы, годорые гачаюд воду.

– Ах, вод ждо! – она расплылась в идиотской улыбке. – Больжое збазибо!

– Не здоид збазиба, – фыркнул он.

Эта жалкая парочка вырвана из лап смерти, хотя Вселенная отлично обошлась бы без них. Такие только обуза в предстоящем походе, тогда как любой член экипажа стал бы в помощь.

Еще один счастливчик – долговязый тихоня Ганнибал Пейтон, моторист третьей вахты. Единственный черномазый на борту космолета. Моллет считал вопиющей несправедливостью, что куда более достойные люди навсегда вычеркнуты из жизни, а какой-то ниггер взял да и спасся!

Примерно такие же чувства вызывал у него Малыш Ку – макака желтолицая. Тощий, узкоглазый, зубы торчат. До катастрофы чистил картошку в офицерской столовой. Скрытный, слова не вытянешь… даже имени его настоящего никто не знал. Куок Синг какой-нибудь, но все звали Малыш Ку.

Ну и последний – пассажир с Земли Сэмми Файнстоун – смуглый, черноволосый, крикливо одетый, по слухам, мелкий торговец редкими минералами. Моллет сразу его раскусил. Сэмми – типичный иудей, который не привык пачкать руки честным трудом. Ясное дело, первым залез в шлюпку и занял самое лучшее место, небось и мошну свою с бриллиантами не забыл прихватить!

Короче, шуты гороховые, которые правдами и неправдами пролезают на космические корабли, стремясь в далекие и, как им кажется, лучшие миры. Закаленные астронавты стараются держаться от таких подальше, разве что уж совсем припечет.

Тем временем Саймс продолжал:

– О Вальмии я толком ничего не знаю. Справочников у нас нет. – Он со слабой надеждой обвел взглядом лица. – Может, кому-то известно больше, чем мне?

Все угрюмо молчали, один Моллет буркнул:

– Только слыхал, что такая есть.