Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

Шомут (понизив голос): На этой планете находится четыреста двадцать пленных землян. Следовательно, четыреста двадцать Юстасов разгуливают, где им вздумается. Вы согласны?

Томас: Не стану отрицать.

Шомут: Думаю, вы слышали о катастрофе латианского тяжелого космического крейсера «Ведер». Он разбился при посадке. Весь экипаж погиб. Латианцы считают, что причиной гибели стали ошибочные действия части экипажа. Однако катастрофа произошла всего через три дня после появления на планете пленных землян. Считаете ли вы, что это – просто совпадение?

Томас: А это уж вам решать.

«Замечательно, капитан!» – подумал Лиминг, стремясь внешне никак не показывать своего торжества.

Шомут: Хорошо. Тогда еще такой вопрос. В шестидесяти милях отсюда находится крупнейшая в этой части галактики заправочная база. Неделю назад она была полностью уничтожена. Ущерб настолько велик, что в течение какого-то времени он будет сказываться на боеспособности кораблей наших союзников. По мнению специалистов, причиной взрыва могла послужить искра статического электричества. От нее мог взорваться один из резервуаров, после чего пожар охватил и уничтожил все остальные. У нас нет оснований сомневаться в правдоподобности их версии.

Томас: В таком случае зачем вы меня спрашиваете?

Шомут: База построена более четырех лет назад. За все это время там не было ни одного взрыва, вызванного статическим электричеством.

Томас: Куда вы клоните?

Шомут: Вы совсем недавно подтвердили, что на планете находится четыреста двадцать Юстасов, способных на любые поступки.

Томас (сурово, как и надлежит настоящему патриоту): Не надо переиначивать мои слова! Ничего такого я не утверждал и не подтверждал. Я отказываюсь отвечать на дальнейшие вопросы.

Шомут: Эти слова вам подсказал ваш Юстас?

Капитан Томас не произнес больше ни слова. Комендант выключил запись.

– Полковник Шомут говорил еще с восьмерыми пленными землянами. В целом их показания совпадают. Зангаста лично прослушивал все записи. Он глубоко озабочен сложившейся ситуацией.

– Передайте вашему Зангасте, пусть не ломает голову, – небрежно бросил коменданту Лиминг. – К чему строить догадки, если все здесь и так ясно? Мой Юстас вступил в сговор с их Юстасами.

Комендант чуть не поперхнулся. Лицо его, как и тогда, приобрело красноватый оттенок. Каким-то образом комендант все же догадался, что Лиминг пошутил.

– Ты сам утверждал, что без участия Юстасов никакой сговор невозможен.

– Я рад, что вы наконец-то это поняли.

– Давайте оставим это латианцам, – вклинился нетерпеливый Паллам. – Причастность Юстасов все равно недоказуема. Тем более что у латианцев есть свои, вполне устраивающие их объяснения обеих этих катастроф.

По-видимому, коменданту тоже не было особого дела до бед союзников, и он быстро согласился.

– Я решил провести свое расследование, – сообщил он Лимингу. – Я знаю, что восемь наших охранников грубо обращались с тобой и ты на них сильно разозлился. Четверо из них серьезно пострадали во вчерашних беспорядках и находятся в больнице. Еще двоих я приказал отправить на фронт как проштрафившихся.

– И еще двое получили прощение, – досказал за него Лиминг. – С ними не случилось никаких неприятностей. Так?

– Да. Никаких неприятностей.

– Но я не могу гарантировать того же охранникам, расстреливавшим пленных, офицеру, который командовал расстрелом, и его начальнику, отдавшему приказ уничтожить безоружных ригелианцев. Все зависит от моего Юстаса.

– А с чего ему волноваться? – удивился Паллам. – Это же были не земляне. Всего-навсего ригелианцы.

– Ригелианцы – наши союзники, а союзников мы считаем друзьями. Мне стало очень не по себе от этой жестокой и бессмысленной бойни. А Юстас восприимчив к моим чувствам.

– Но ведь он не обязан им подчиняться? – спросил Паллам.

– Нет.