Где бы ты ни был - Джеймс Ганн (2022)

– Убийцы! – произнесла Ариэль со злостью.

– Он был в тебя влюблен? – спросил я.

Ариэль задумалась.

– Не знаю, может быть. Но я… Нет, мы просто дружили, только и всего.

– Значит, они убили двоих: твоего отца и Габриэля.

– Если Просперо и правда убили, – заметил Уриэль. – Я даже не знал, что с ним что-то не так, пока не стало слишком поздно… Он ничего мне не сказал. К тому же я не верю, чтобы Соломон опустился до тех омерзительных вещей, которые требуются для проведения обедни: разрушенная церковь, черная гостья, вода из колодца, куда было брошено тело некрещеного младенца, и так далее.

– Да он уже дважды покушался на Габри… на него! – сказала Ариэль, указывая на меня. – Черное зеркало и зачарованное полотенце. Соломона интересует лишь власть, и единственный способ убедиться, что никто ему не помешает, – убить всех нас.

– И, насколько я понимаю, вы в последнее время не очень хорошо себя чувствуете. – Я потер больную шею.

– Чепуха, со мной все в порядке, – стоически возразил Уриэль и закашлялся.

Звук был сиплый, глухой. Только теперь я заметил, что цветущий вид старика – иллюзия. Болезненную бледность скрывали румяна. Мы с Ариэлью обеспокоенно переглянулись.

– Ладно, давайте к делу, – сказала она. – Расскажи, какую зацепку ты нашел, Га…

Увидев мое лицо, она осеклась. Я не разозлился, нет, – просто кое-что вспомнил.

– Можешь звать меня Кейси. Увы, я зарегистрировался в гостинице под своим именем.

Собеседники посмотрели на меня с ужасом.

Я вздохнул и покачал головой.

– Ничего не поделаешь. В этой игре слишком много правил, все не упомнить. Полагаю, ваше имя им тоже известно? – обратился я к Уриэлю.

– Боюсь, что так. Поскольку именно мы с профессором Ривзом основали общество, скрываться было трудно. Многие из первых членов знали нас лично, да и кое-какие работы мы все же опубликовали. Так что узнать наши имена особого труда не составляло.

– Профессор Ривз – это Просперо, отец Ариэли? – догадался я.

– Да, – кивнула она.

– Значит, и твое имя они знают? – спросил я у нее.

– Да, только они об этом не подозревают.

– Это как? – не понял я. – Поясни, пожалуйста.

– Давай не будем об этом?

– Ладно, но позвольте все-таки уточнить: речь идет обо всех именах, об имени-фамилии или еще о чем-то?

– Настоящим считается имя, которое напрямую связано с человеком. В большинстве случаев это имя, данное при крещении, хотя во многих нецивилизованных племенах ребенку принято давать тайное, или священное, имя, известное только ему самому и родителям.

– Ай да я! – проговорил я со смехом. – Выходит, все не так плохо. Видите ли, «Кейси» – не настоящее мое имя. Настоящим, кажется, меня с самых крестин никто не звал.

– Слава богу! – выдохнула Ариэль.

Я взял ее за руку.

– У вас, помнится, были кое-какие зацепки? – торопливо спросил Уриэль, видимо желая предотвратить очередной приступ нежности.

Я снова вытащил из кармана билет. Он выглядел уже порядком потрепанным.

– Вот. Правда, я не знаю, как он может помочь.

Уриэль тщательно изучил бумажку, положил на палец и прошептал какие-то слова. Билет затрепыхался.

– Сходится, – сказал Уриэль. – Соломон почти наверняка держал его в руках. Если вдуматься, логично предположить, что он из Вашингтона.

– Почему именно из Вашингтона? – спросил я.

– Там средоточие власти, – подсказала Ариэль. – А властолюбивее Соломона я никого не встречала.

– Вашингтон, Вашингтон… – пробормотал я. – Круг сужается, но ненамного. Он может как оказаться публичной фигурой, так и править из-за кулис, никому не известный.

Ариэль опечалилась.

– Впрочем, не стоит унывать, – добавил я. – Никуда не расходитесь.