Краеугольников - Максим Виноградов (2021)

– Личное – дома! – отрезал оперуполномоченный, – А на работе может быть только рабочее!

Он с жадностью углубился в изучение информации, а я, тем временем, едва сумел сдержать усмешку. Ни черта этот жлоб там не найдет! Не настолько я тупой, чтобы хранить хоть нечто ценное в открытом виде. Пусть рыщет, потешит самолюбие. Главное – чтобы каких-нибудь закладок не установил. Ну так затем я здесь и стою – наблюдаю.

Прошло, наверное, не меньше часа напряженной работы, прежде чем Дмитрий Иванович пришел к тому же выводу. Он с раздражением отбросил мышь, отрешенно вытянувшись в кресле.

– Все подчистили, да? – злобно поинтересовался оперуполномоченный, – Такие, мол, мы белые пушистые. Ну ничего… я еще выведу эту контору на чистую воду!

Он вдруг резко поднялся, так что мне даже пришлось отпрянуть назад.

– Где вся техническая документация?! – рявкнул полицейский, не скрывая разочарования.

– В архиве…

– Веди! Быстро!

Ну я и повел, раз так приказано. Подспудно ожидал какой-то подлянки, навроде той, что случилось с айти отделом. Но здесь персонал сработал еще чище: все-таки запас времени был побольше.

Дверь архива оказалась не только заперта, но и тщательно опечатана. И, что характерно, на пломбе явственно просматривалось позавчерашнее число. Умеют. Могут. Вытворяют настоящие чудеса. Когда захотят, конечно.

– Да вы что тут, за идиота меня держите! – возопил Дмитрий Иванович.

Далее с его стороны последовал весьма сумбурный монолог на повышенных тонах, едва не выходящий за рамки литературной цензуры. Проверяющий не забыл помянуть всех и вся – от нашего зажравшегося начальника и вплоть до последней уборщицы. Но больше всего досталось, конечно, мне. Со слов оперуполномоченного выходило, что именно я – Краеугольников – главный виновник всех нарушений и беспорядков. А посему, сидеть в тюрьме придется тоже мне.

Вытянувшись по стойке «смирно», я делал вид, что внимательно слушаю. И лишь изредка позволял себе вставить очередное «никак нет» или «так точно», подбрасывая, тем самым, очередную порцию дров в топку полицейского гнева.

Наконец, Седов иссяк. Он уставился мне в лицо покрасневшим взглядом, с трудом переводя сбитое долгой речью дыхание.

– Вы поплатитесь, – прохрипел оперуполномоченный, – Сгною! Со света сживу! Ищи новую работу, парень! А еще лучше – хорошего адвоката! Можешь считать, что этой конторы уже не существует! Как только мой рапорт попадет на стол начальству – ваше сраное агентство в ту же секунду перестанет существовать!

Выглядело все это довольно страшно, да и слова подобраны что надо – будто у заранее заготовленной и отрепетированной речи. Но так уж вышло, что у меня имелся кое-какой опыт общения с «большими» начальниками. А потому я просто слушал, покорно пережидая бурю. Внешне, конечно, изображал крайнюю степень озабоченности. А внутри – все трын-трава!

Седов двинулся к выходу, прямо-таки источая на ходу едкую злобу. Его обещания становились все смелее, последствия непослушания – все размашистей, наказания – все строже. Теперь уже не только конторе грозило закрытие, но и всем работникам – либо крупные штрафы, либо тюрьма. Ну или, на худой случай – серьезные неприятности.

Я шагал следом, пережидая последнюю вспышку гнева. Про себя радовался, завершению этой нескончаемой клоунады. Надоело потакать этому растолстевшему циркачу, надоело строить из себя покорного дурачка. Да и вообще – давно уже настало время обеда. Желудок явственно начинал бурчать от накатывающего голода.

Мы пересекли офис в обратном направлении. С облегчением подумалось, что вот оно – наконец-то проверяющий уберется восвояси!

Но тут на сцене появились новые действующие лица. И мне сразу как-то взгрустнулось. Показалось, что день окончательно теряет всякую надежду на хорошее завершение.

Входная дверь распахнулась, навстречу Дмитрию Ивановичу вошли трое.