Убийства в Бэджерс-Дрифт - Кэролайн Грэм (2009)

— Вы уверены?

— Абсолютно. Хотя, конечно, вы же понимаете, я не проводила здесь опись…

— А коттедж с тех пор был заперт?

— Да. И у меня, — предвосхитила она его следующий вопрос, — единственный запасной ключ. Парадная дверь запирается на засов изнутри. Она открывается прямо на лужайку. Эмили никогда ею не пользовалась. Вы понимаете, что это значит, господин старший инспектор? — Мисс Беллрингер возбужденно схватила его за руку. — Мы нашли первую улику!

— А здесь гостиная? — Барнеби двинулся дальше, наклонив голову.

— Да. — Она направилась за ним. — Здесь, внизу, только две комнаты.

— А эта дверь была открыта в то утро, когда ее нашли?

— Нет. Закрыта.

В углу сонно тикали старинные часы. В гостиной был маленький камин, потолочные балки украшены латунной чеканкой. Из мебели здесь стоял гарнитур из дивана и двух кресел, обитых набивным индийским ситцем, столик эпохи королевы Анны и два буфета, полные посуды и статуэток. Одна стена была полностью отведена под книжные полки.

Интерьер коттеджа настолько соответствовал его внешнему виду, что инспектор Барнеби чувствовал, что вступил на какую-то сцену, идеально декорированную в стиле эпохи. Ему казалось, что вот-вот войдет горничная, поднимет тяжелую черную телефонную трубку и скажет: «Боюсь, ее милости нет дома». Или вбежит девушка в кремовом костюме и спросит, не хочет ли кто-нибудь поиграть в теннис. Но вместо этого мечты инспектора прервал чей-то голос:

— Тело лежало здесь, господин инспектор.

— Прошу прощения?

— Вот здесь. — Мисс Беллрингер стояла перед пустым камином.

— А вы не могли бы мне показать, как именно?

— Постараюсь. — Она, нахмурившись, посмотрела на коврик, потом улеглась на него, отбросив в сторону плащ, под которым показались салатовые панталоны из искусственного шелка, и согнула коленки. — Голова у нее была где-то здесь. Все в порядке?

— Да. Благодарю вас. — Но про себя Барнеби проклинал это промедление. Тело убрали. Никаких фотографий. Никаких следов.

— Конечно. — Мисс Беллрингер медленно поднялась. — Доктор Лесситер, наверное, — Барнеби помог женщине встать, — о, благодарю вас, старший инспектор! Наверное, он передвигал ее при осмотре. — Она наблюдала, как Барнеби подходит к буфетам и рассматривает их. Некоторые из тарелок были особенно хороши, с золотой росписью.

— Это Мейсен[12], — кивнула влево мисс Беллрингер. — А вон там — Коулпорт[13]. Есть еще пара предметов, которые она привезла из Франции. Давным-давно мы любили кататься на велосипедах по распродажам. Покупали все, что нам нравилось.

Между буфетами на маленьком столике стоял телефон, рядом лежала стопка книг. «Золотая сокровищница» Пелгрейва[14], несколько сборников пьес, «Достижения садоводства» и «Юлий Цезарь» издательства «Мермейд».

— Она так любила Шекспира. Шекспир и Библия всегда были ее настольными книгами. Пища для ума и комфорт для души. — «Юлий Цезарь» лежал наверху стопки раскрытым, рядом валялась лупа. — Театр она тоже любила. Раньше, когда она еще водила машину, мы часто туда выбирались. Хорошие были времена. Лучшие в жизни. — Мисс Беллрингер достала большой носовой платок в красно-зеленую клетку и шумно высморкалась.

Они прошли наверх. Только одна из спален оказалась обставлена. Узкая постель старой девы, обои в незабудках, поблекшие бархатные шторы. Мило и невинно, как старинный корсет. В соседней комнате была устроена кладовка. Там был пылесос, несколько коробок, бутыли с домашним вином, часть прозрачных, часть мутных, одна-две тихонько булькали.

— В эти выходные она хотела разливать жимолостную наливку. Знаете, она немного похожа на «сансерре»[15].

Они спустились обратно по узкой лестнице и вернулись на кухню. Барнеби проговорил:

— Где-то должна быть открытая бутылка. Она пила что-то спиртное перед смертью.