Голос во тьме - Аргентина Танго (2020)

Пироман с опаской приблизлся к Дэниэлу, будто боялся, что десятилетний ребенок его укусит, и спросил:

— Чем нанесены порезы?

Мальчик, увидев его, испуганно притиснулся к Натану и прошептал:

— Ножом. Таким, с резной ручкой, папа подарил его маме…

— Это нож для бумаг, — быстро сказала Маргарет.

— Скорее всего, в ранки попала грязь и бумажная пыль. Держите его крепче, — пироман вытолкнул из ячейки на ремне флакон с прозрачной жидкостью и достал из кармана платок.

— Не хочу! — пронзительно крикнул племянник и вцепился в Натана. — Уйди! Дядя, прогони его!

— Лучше я.

Когда Валентина вошла, Бреннона охватило ни с чем не сравнимое облегчение. Почему–то тперь ему показалось, что ребенок будет в полной безопасности рядом с ней.

— Виктор, принеси из дома теплые одеяла. Как тебя зовут? — она опустилась на колено перед мальчиком и положила руки ему на плечи.

— Дэни…

— Валентина, — с улыбкой представилась вдова. Бреннон почувствовал, что бьющий мальчика озноб слабеет. — А спать ты не хочешь?

— Нет, я не хочу… — Дэни завороженно уставился в глаза Валентины, зевнул, сонно заморгал и склонился к ней на плечо. Миссис ван Аллен подхватила его на руки и поднялась.

— Здесь есть тихое место, где можно его уложить?

— Диван в моем кабинете к вашим услугам, — заявил Бройд. Бреннон даже не знал, как давно шеф здесь находится. Он проник внутрь с бесшумностью тумана, хмуро оглядел всех присутствующих и осведомился: — Ну, какие действия мы теперь предпримем?

— Действия? — переспросил комиссар. Он покосился на Редферна, который отвел в угол Пег и что–то шептал ей, застегивая у нее на шее амулет; оглянулся на Джен, Лонгсдейла и пса, которые стояли в коридоре у двери; вспомнил лицо Полины Дефо и процедил: — Сейчас я вам объясню насчет действий.

Ночь на 1 марта

Свет горел лишь в одном окне, на втором этаже, в папином кабинете, как маяк, требующий: «Иди сюда!». Дядя открыл дверцу кареты, спрыгнул наземь и протянул руку племяннице. Маргарет задумчиво накручивала на палец цепочку амулета. Лодочка с ампулой согрелась в ее ладонях.

— Ты все еще можешь отказаться, — мягко сказал комиссар. Девушка очнулась от раздумий.

— Нет. Ни за что.

Она выбралась из кареты, обмотала свое и дядино запястья цепочкой амулета, спрятала лодочку в ладони. Комиссар поправил их рукава, чтобы прикрыть цепочку, и повел девушку в дом.

«В дом, но не домой», — подумала Маргарет. С той самой секунды, как она увидела Дэни, ее не отпускало странное, тянущее чувство — не только чувство вины, но и смутное ощущение потери от того, что она утратила право называть этот дом своим, ведь если бы не она — ничего такого с ее семьей не случилось бы. Девушку охватило оцепенение, будто все ее чувства выцвели от нервного напряжения.

«Это я, — мисс Шеридан поднялась по ступенькам, — это из–за меня. А они даже не знают! Даже не представляют, почему это с ними произошло! И я не могу… — она впилась в руку дяди. — Почему я не могу никого защитить! Меня защищают все, а я — никого!»

— Тебе страшно, Пег? — заботливо наклонился к ней комиссар.

— Нет, — ответила Маргарет. Ей не было страшно. Вместо страха в ней снова тлел уголек глухой ярости.

Дверь оказалась незаперта. Мисс Шеридан машинально прошептала «Lumia», и дядя горесто пробормотал:

— Чему еще он тебя научил?

«Пока почти ничему», — подумала Маргарет. Они пересекли темный холл, поднялись по лестнице в папин кабинет, и девушка взялась за дверную ручку.

В кабинете горел камин и лампа на подоконнике, все окна, кроме одного, были наглухо закрыты, и в комнате царила невыносимая духота. Спертый воздух был пропитан запахом пота и чего–то кровянистого. Маргарет сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Мама, папа и Эдди сидели полукругом на диване перед камином; каждый крепко держал одного из младших детей. Джорджи тихо захныкал на руках у мамы.